Великолепная четверка

Концерт Аглатовой, Лёхиной, Корчака и Ладюка в КЗЧ

Евгений Цодоков
Основатель проекта

Рецензии писать достаточно просто, когда предмет рецензирования сильно уязвим. Особенно это касается пения. Вальяжно порассуждать, как неточно интонируют певцы, или у них качается голос, или плохи переходные ноты, или злоупотребляют портаменто… да мало ли что можно покритиковать, проявив при этом самодовольную осведомленность о «тайнах» ремесла. Однако в нашем случае все оказалось не так, и я немало покорпел над этим текстом. Трудно, оказывается, «лить» елей, однако придется. Концерт, который я посетил 16 января в КЗЧ, оказался отменно хорошим… Но обо всем по порядку.

Конечно, не обошлось без организационных сюрпризов. Сначала Екатерину Сюрину заменили на Анну Аглатову (об этом, впрочем, было извещено заранее), а уже купив программку я узрел фамилию Екатерины Лёхиной.

1/4

Не могу сказать, что эти замены сильно меня огорчили, хотя и хотелось послушать нынешнюю Сюрину, при сенсационном дебюте которой в «Риголетто» я в свое время присутствовал. С одной стороны, я уже знал, чего можно ожидать от Аглатовой (забегая вперед, скажу, что концерт подтвердил это), с другой – всегда интересно услышать что-то совершенно новое, в данном случае пение колоратурного сопрано Екатерины Лёхиной, о которой я был наслышан лишь заочно и весьма поверхностно.

Концерт начался с проникновенного панегирика директора спиваковского оркестра Попову и Колобову, памяти которых был посвящен концерт, ибо трое из четверки солистов (кроме Аглатовой) учились в Академии хорового искусства, тенор Дмитрий Корчак шесть лет был солистом «Новой оперы», а баритон Василий Ладюк и поныне там служит. Затем темпераментный итальянский дирижер Даниэле Рустиони встал за пульт, и концерт начался.

Здесь необходимо сделать важную оговорку. Когда я, пренебрегая интригой, сразу похвалил концерт, я имел виду его вокальную составляющую, но отнюдь не оркестровое сопровождение. Наши оркестры, за редким исключением, не умеют аккомпанировать певцам, у них, видите ли «собственная гордость». Балетный (иначе не скажешь) темперамент Рустиони только подлил масла в огонь. У оркестра, впрочем, были возможности в 4-х исполненных увертюрах показать самого себя. Как он это сделал, расскажем позже. А сейчас сосредоточимся на вокале.

Условно, можно разделить концерт на 4 блока – Моцарт, французский репертуар, итальянское бельканто и русская «закуска» под занавес. Претенциозно, ничего не скажешь. Ведь есть уже отечественные стереотипы - Моцарта у нас традиционно исполнять не умеют, французская музыка – тоже крепкий орешек, не говоря уже о белькантовом репертуаре. Спасти должна «закуска». Все, однако, оказалось не так.

Сначала о Моцарте. Первый номер, призванный дать импульс всему дальнейшему действу, оказался подпорченным именно из-за оркестра, который своей агрессивной манерой совершенно «забил» Василия Ладюка при исполнении Бриндизи из «Дон Жуана». Здесь и добавить нечего. От такого «дежавю» можно было сразу впасть в уныние. Но не тут-то было. Изящно и без изъянов исполненная Аглатовой ария Сюзанны Deh vieni немного поправила настроение. Надо заметить, что исполнять «Свадьбу Фигаро» парадоксально трудно. Почему парадоксально? Да потому, что все партии в этой опере технически не очень сложны (поэтому она является любимым ученическим репертуаром во многих музыкальных вузах), следовательно, нужен безупречный стиль и внутренний огонь, чтобы «зажечь» сердца слушателей. Аглатова – просто молодец. Ей это удалось, ну если быть уж очень строгим перфекционистом, почти удалось. Те расхождения в представлении о темпах в этой арии (у Аглатовой чуть-чуть замедленный) вполне укладываются в особенности индивидуального восприятия. К сожалению, тяжеловатое сопровождение оркестра (о чем уже говорилось выше) помешало полному достижению столь необходимого у Моцарта гениального сочетания изящной рафинированности и чувственной простоты.

Две арии Дона Оттавио, исполненные Корчаком, просто удивили своим качеством, особенно виртуозная вторая. Ее поют по-разному. Мой любимый Вундерлих делает в первой части арии довольно сильное крещендо на длинном «фа» (на слове cercate), Корчак же усиливает звук не так отчетливо и, надо сказать, меня такое «благородство» образа убедило. Единственное, что слегка заметно – это «работа». Абсолютной свободы пока не достигнуто, певец словно бы сам удивляется: «А ведь могу!».

Комментировать каждый номер не буду, это заняло бы слишком много времени. Остановимся на второй арии Царицы ночи Der holle Rache с ее двумя «фа», исполненной Лёхиной с замечательным блеском и очень чисто. Колоратурные сопрано с их довольно «узким» тембром звучат частенько (и это почти неизбежно) слишком визгливо, или, как я это называю «стеклорезно». Здесь этого не было. Наоборот было ощущение, что голос имеет запас «мяса», просто слишком высока тесситура в данном конкретном случае. Забегая вперед скажу, что в дуэте из «Травиаты» Parigi, o cara, исполненным Лёхиной и Корчаком во 2-м отделении все это сполна проявилось.

Подведя итог моцартовскому блоку можно констатировать – наконец-то! Петь Моцарта могут вполне хорошо, а придирки носят нормальный характер «гамбургского счета».

Безусловным лидером концерта стал дуэт Надира и Зурги в исполнении Корчака и Ладюка во французском блоке. И надо сказать, что публика оказалась вполне подготовленной воспринять лучшее среди хорошего, проявив своими аплодисментами энтузиазм после окончания номера.

«Ария с жемчугом» Маргариты из Фауста была спета Аглатовой хорошо. Точнее это была не только собственно ария Ah! Je ris, a целый эпизод со слов O Dieu! Que de bijoux!, когда Маргарита замечает шкатулку с драгоценностями (есть традиция исполнять этот «шлягер» именно в таком расширенном виде). В этой арии для центрального сопрано, вполне соответствующей голосу Аглатовой, среди разного рода трудностей есть одна, с которой не каждому дано справиться в эстетическом плане – вальсовый колоратурный характер музыки, которую надо исполнить очень по-женски, с чуть-чуть алчным восторгом. Побрякушки все-таки! Показалось, что характеру дарования Аглатовой такое настроение не вполне соответствует. Однако, признаюсь, что после блестящего исполнения на бис в финале концерта Вальса Мюзетты, я готов взять свои слова обратно.

Арию Лакме «с колокольчиками» Лёхина исполнила в истинно французско-ориенталистском духе. Как рассказывала певица в одном из интервью, на конкурсе Опералия, где она также пела Лакме, зачарованный Доминго пропустил в конце арии момент, где надо было дать знак оркестру, и певица допевала в полной тишине. Здесь этого не произошло, может быть и зря, ибо назойливое кривляние дирижера мешало восприятию.

В целом французский блок прошел на ура! То же самое можно сказать и об итальянском. Ария Фернандо из «Фаворитки» Доницетти Ange si pur (а правильнее было бы сказать Фернана, ибо исполнялась французская версия) вместе с ее верхним «до» была спета Корчаком блестяще и с тонким вкусом. Мы привыкли к этой арии в ее итальянском звучании (Spirto gentil), но французский вариант мне даже показался более убедительным. Ладюк вполне поддержал своего коллегу, с чувством исполнив из той же «Фаворитки» арию Альфонсо Vien, Leonora… (так было обозначено в программке, хотя я привык к названию Vieni amor… - впрочем, возможно я не знаю каких-то тонкостей в традициях). Отлично спетый Лёхиной и Ладюком дуэт из 3-го акта «Травиаты» достойно завершил итальянскую часть концерта.

Все заканчивалось русской оперой. Тут, как ни печально, надо снизить тон. Возможно, нельзя ставить было рядом в одном отделении такой разный репертуар, но многое показалось довольно блеклым. Скучным оказался Романс Дубровского (Корчак), скромно выглядела ария Марфы Иван Сергеич, хочешь в сад пойдем? (Аглатова). Я пытался разгадать эту загадку, ведь Аглатова пела тонко и нюансировано. Возможно, не произошло эстетического переключения с открытых и блестящих итальянских эмоций на внутреннюю силу и глубину русских. Не знаю. Неудачным показалось мне и решение заключить концерт сдержанной и без аффектов арией Елецкого. Вместо кульминации получился некий спад. Мне показалось, что Ладюку почему-то было трудно справиться с низкой тесситурой этого шедевра Чайковского. Тем не менее, это факт – низы звучали недостаточно объемно.

Все бисы оказались хороши. Перечислим их – Вальс Мюзетты (Аглатова), «Строфы Оссиана» из «Вертера» (Корчак), ария Графа ди Луна из «Трубадура (Ладюк) и Куплеты Олимпии из «Сказок Гофмана» (Лёхина).

В заключение обещанное слово об оркестре и дирижере. Были исполнены увертюры к «Дон Жуану», «Свадьбе Фигаро», «Норме» и «Руслану и Людмиле». Справиться с глубиной первой Рустиони, прыгающему как обезьяна на ветке, не удалось. Весь ее скрытый трагизм и внутренняя энергетика (а не открытая) оказались не по силам итальянскому маэстро. Со «Свадьбой Фигаро» получилось лучше. Этот шлягер звучал задорно и виртуозно. Здесь больше претензий к оркестру. Все-таки это Моцарт, господа, а не Верди. Кстати, и «Норма» звучала в своих tutti слишком по-бетховенски. Разудалая увертюра к «Руслану», пожалуй, оказалась лучше других.

На этом я завершаю свои субъективные заметки о «концерте четырех».

На фото:
Анна Аглатова, Екатерина Лёхина, Дмитрий Корчак, Василий Ладюк

0
добавить коментарий
МАТЕРИАЛЫ ВЫПУСКА
РЕКОМЕНДУЕМОЕ