Колоратура в сопровождении большого барабана

Концерт Юлии Лежневой в БЗК

Концерт Юлии Лежневой в БЗК
Оперный обозреватель

31 января в Большом зале столичной консерватории состоялся концерт, в котором выступила девятнадцатилетняя певица Юлия Лежнева. В сопровождении Московского симфонического оркестра под управлением Владимира Зивы она исполнила арии Золушки и Зельмиры из одноименных опер Россини, Сесто и Сюзанны из моцартовских «Милосердия Тита» и «Свадьбы Фигаро». Об интересе к концерту юной певицы свидетельствовал переполненный зал: в партере слушатели стояли вдоль стен.

Юлия Лежнева - певица еще совсем юная, всего полгода назад она окончила Мерзляковское училище при Московской консерватории по двум специальностям: сольное пение и фортепиано.

Однако, ее имя уже на протяжении нескольких лет привлекает к себе внимание, вызывая у знатоков и любителей пения самые разнообразные чувства - от восхищения и преклонения перед ее удивительным даром до скептицизма и опасений относительно форсированного развития до конца еще не сформировавшегося голоса, пренебрежения и даже желания «смешать с грязью», используя при этом методы, попросту невозможные для воспитанного человека. Причиной для возникновения столь противоречивых чувств, как это случается, является не только пение Лежневой как таковое, но и «внешние» обстоятельства, сопровождающие ее стремительную и яркую карьеру: поддержка Елены Образцовой и Терезы Бергансы, восхищение ее голосом со стороны ряда московских критиков (например А. Парина), совместные выступления и записи с Хуаном Диего Флоресом, Дмитрием Хворостовским, Владимиром Мининым, Альберто Дзеддой, Марком Минковским, присуждение высоких наград, приглашения выступить в нескольких крупнейших театрах мира и пр.

Даже для человека, никогда не слышавшего ее пение, очевидно, что такой успех вряд ли можно создать искусственно. Голос Юлии Лежневой - сопрано теплого и нежного тембра, плотное, ровное на всем диапазоне, обладает необычайной природной подвижностью. Этим объясняется ее приверженность к колоратурным ариям, в том числе, написанным для меццо-сопрано. Репертуар, совпадающий во многом с репертуаром Чечилии Бартоли, у слушателя, не знакомого с пением русской певицы, может вызвать подозрительное отношение (особенно если учесть нашу национальную приверженность к «настоящим» оперным меццо). В какой-то мере это обосновано: нижние ноты голоса Лежневой действительно звучат глуховато, а стремление укрупнить их иногда воспринимается как искусственное (как, например, в арии Сюзанны, прозвучавшей в концерте).

Концерт 31 января в Большом зале стал для Юлии Лежневой трудным испытанием из-за крайне неаккуратного, на грани непрофессионализма аккомпанемента оркестра под управлением Владимира Зивы. Программа была элементарно плохо отрепетирована, в результате чего многие вступления сыграны «нестройно», в «Золушке» откуда-то возник «похоронный оркестр» ударных с большим барабаном и т.д. В подвижных разделах арий темпы были явно убыстренными, что не могло не сказаться на пении солистки, в колоратурах которой несколько раз возникала обычно несвойственная ей фальшь. Вместе с тем, слушая пение и испытывая на себе его удивительное обаяние, на самом деле не хочется придавать этому большого значения.

Вопреки возрасту, исполнению Лежневой присущи высокая лирическая приподнятость и настоящий аристократизм. Это проявляется в произведениях различных жанров и стилей, наиболее органично в любимых певицей итальянских ариях эпохи bel canto, во французской музыке, трогательно, хотя несколько своеобразно - в русской музыке (представьте себе, например, сцену таяния Снегурочки в исполнении Марии Каллас). Конечно, сравнение с Каллас выглядит пока некорректным, быть может, слишком большим авансом, однако, высокий драматизм как постоянное качество исполнения молодой русской певицы близок, на наш взгляд, трагическому пафосу великой гречанки.

0
добавить коментарий
МАТЕРИАЛЫ ВЫПУСКА
РЕКОМЕНДУЕМОЕ