Ускользающая любовь

«Сказки Гофмана» в Метрополитен-опере

Сергей Элькин
Оперный обозреватель

В декабре внимание музыкальной Америки было приковано к Метрополитен-опере. В театре “давали” “Сказки Гофмана” – серьезную оперу “легкого”, как его принято называть, французского композитора Жака Оффенбаха. Основу либретто Жюля Барбье и Мишеля Карре составляют произведения Эрнста Теодора Амадея Гофмана: рассказы “Песочный человек”, “Сказка о потерянном изображении” и пьеса “Рат Креспель”.

Эрнст Теодор Амадей Гофман – писатель сложный, противоречивый и в высшей степени любопытный. Его произведения полны смешения фантастического и реального, веселого и трагического; его герои разрываются между мечтой и действительностью, между высокой поэзией творчества и суровой правдой жизни.

Тема взаимоотношения искусства и жизни – одна из основных в творчестве Гофмана. “Как высший судья, - писал он, - я поделил весь род человеческий на две неравные части. Одна состоит только из хороших людей, но вовсе не музыкантов, другая же – из истинных музыкантов...” “Хорошие люди” – филистеры, довольные своим земным существованием; “истинные музыканты” – романтики, мечтатели, люди не от мира сего. Они бегут от реальной жизни в созданный их фантазией идеальный мир, в котором они как будто обретают покой, гармонию, свободу. Они счастливы, но их счастье мнимое, а свобода - кажущаяся. Это – фантом. Жестокие, неотвратимые законы действительности настигают их и низводят с поэтических небес на прозаическую землю. Уютное, но призрачное убежище разваливается, как карточный домик, и на смену волшебству опьянения приходит тяжелое похмелье...

В опере “Сказки Гофмана” Жак Оффенбах провел Гофмана дорогой его персонажей. И так же, как его герои, автор мечется между миром реальным и иллюзорным, от любви к разочарованию. В Прологе оперы мы встречаемся с Гофманом в небольшой нюрнбергской таверне. Поэт невесел, его единственное желание – забыться за бокалом вина. “Жизнь коротка, так незачем время терять!” – восклицает он, опрокидывает наполненный до краев бокал, пьянеет и поет друзьям шуточную песенку о чудаке Клейнзаке, жившем в Эйзенахе. “Флик-флак”, “фрик-фрак”... Постепенно Гофман заводится, путает куплеты и от Клейнзака переходит к себе и своей возлюбленной. “Моя возлюбленная?..” – поет Гофман. - Стелла! Три женщины – кукла, артистка, куртизанка... Три души, три сердца...”

Так заканчивается Пролог и начинается опера “Сказки Гофмана”, так начинается путешествие в романтический мир “истинного музыканта”. Пересказывая свои любовные истории и разгадывая, кем же в действительности является его возлюбленная Стелла, Гофман пытается убежать в выдуманное им романтическое царство. Побег не удается, но попытка побега достойна внимания. Вот эту вечную гофмановскую тему поиска Абсолюта блестяще уловила и реализовала постановочная команда Метрополитен-оперы во главе с режиссером спектакля Бартлеттом Шером. Импрессионистская сага о поэте Гофмане, его влюбленностях и разочарованиях решена в стиле кафкианской фантасмагории. Спектакль получился остроумный, веселый, живой. Такой же живой была и реакция зрительного зала. Давненько я не видел такого интереса к происходящему на сцене со стороны переполненного зала Метрополитен-оперы. И стар, и млад жадно реагировали на развитие сюжета. Даже вздремнуть было некогда – слишком динамично развивались события...

'Сказки Гофмана' в Метрополитен-опере. В центре: Гофман-Дж.Каллейя, Никлаус-К.Линдси. Фото - Кен Ховард

История первая. В доме физика Спаланцани (Роделл Росел) Гофман (Джозеф Каллейя) встречает прекрасную Олимпию (Кэтлин Ким), страстно в нее влюбляется и собирается сделать ей предложение. Правду открывает ему создатель глаз Олимпии Коппелиус (Алан Хелд). Гофман жестоко ошибся. Перед ним – не живая девушка, а кукла, сделанная сумасшедшим ученым. В рассказе “Песочный человек” герой Гофмана студент Натанаэль, узнав об этом, сходит с ума и в припадке безумия бросается с башни городской ратуши. В опере герой Оффенбаха ограничивается страданием...

История вторая. Гофман влюблен в певицу Антонию (Анна Нетребко). Девушка тяжело больна, и врачи запрещают ей петь. Но тут появляется доктор Миракль (Алан Хелд) и как злой демон гипнотизирует девушку. Девушка поет все громче и громче и, не выдержав напряжения, умирает... (Я лишь пересказываю основную сюжетную линию, упуская подробности.)

История третья. Карнавал в Венеции. Дворец знатной куртизанки Джульетты (Екатерина Губанова). Заколдованный чарами злого волшебника Дапертутто (Алан Хелд), Гофман влюбляется в Джульетту. Куртизанка уверяет его, что не может без него жить. Единственное препятствие их счастью – влюбленный в Джульетту Шлемиль (Майкл Тодд Симпсон). Взбешенный Гофман убивает соперника, а Джульетта со смехом убегает от него. Опять неудача. Опять судьба жестоко обманывает поэта...

Пройдя вслед за Гофманом по дороге разочарований, мы возвращаемся в таверну. Веселье в самом разгаре. “К черту любовь!” – кричит шумная компания. Любовь ослепляет. Любовь заставляет идти на убийство. Любовь бывает беспощадна.

Никто из женщин по-настоящему не любит Гофмана. Первая оказывается куклой, вторая больше всего на свете любит искусство, третья – проститутка. Счастье недостижимо. Что остается поэту? Лишь с едкой иронией повторять песенку о чудаке Клейнзаке, жившем в Эйзенахе (“флик-флак”, “фрик-фрак”). В финале оперы Гофман не теряет сознание, как это сказано в либретто, а безжизненно склоняется над пишущей машинкой. Таким финалом Бартлетт Шер как бы спрашивает нас: может быть, влюбленности нужны были Гофману только для того, чтобы передать это состояние на бумаге?..

'Сказки Гофмана' в Метрополитен-опере. Олимпия - К. Ким, Гофман - Дж. Каллейя. Фото - Кен Ховард

Роль первой “девушки” Гофмана – куклы Олимпии – сыграла американская певица корейского происхождения Кэтлин Ким. Именно сыграла и именно роль, ибо сходство ее с куклой просто поразительно! У нее сильный голос, и пела она весьма достойно. Правда, верхи звучали довольно резко, но актерские способности Ким заставили простить все голосовые несовершенства. К тому же не будем забывать, что играет и поет она куклу, а резкий голос для куклы выглядит очень даже естественно.

Кэтлин Ким родилась в Корее. Певческую карьеру начала рано. Пела в детском хоре, участвовала в воскресных телевизионных программах. После переезда в США училась в Школе музыки на Манхэттене. Какое-то время провела в опере Сарасоты, но настоящее понимание профессии пришло к ней в Лирик-опере Чикаго, где она стажировалась в Центре Райана (Так называется Центр оперного пения при Лирик-опере). Кэтлин Ким признается: “Когда я появилась в Чикаго, я еще была студенткой. Только в Центре я стала профессиональной певицей. Без стажировки в Лирик-опере я бы не пела в МЕТе”. В Центре Райана Кэтлин Ким провела три года: с 2005 по 2007. Больших партий в Лирик-опере она не пела, ограничивалась эпизодическими. Зато их было много – целых одиннадцать. В Чикагском оперном театре (это второй оперный театр города) она исполнила партию мадам Мао Цзэдун в опере Джона Адамса “Никсон в Китае”. Я слышал все ее чикагские партии, но, честно говоря, они не произвели на меня особого впечатления. На какое-то время Ким пропала из поля зрения любителей оперы, а серьезно говорить о певице стали после ее дебюта в МЕТе. В 2007 году она исполнила партию Барбарины в опере В. А. Моцарта “Свадьба Фигаро”. После этого последовали паж Оскар в “Бале-маскараде” Дж. Верди (с этой партией певица вернется в Чикаго в сезоне 2010-11 годов), Папагена в “Волшебной флейте” В. А. Моцарта и – в прошлом сезоне - Первая Нимфа в возобновлении “Русалки” А. Дворжака. В феврале 2010 году Кэтлин Ким снова появится в МЕТе в партии Зербинетты в возобновлении “Ариадны на Наксосе” Р. Штрауса.

Роль Олимпии как будто создана для Ким. Невысокого роста, с хлопающими глазами и угловатыми движениями, актриса ни на секунду не дает нам усомниться в том, что мы видим механическую куклу. Один из самых смешных моментов спектакля – когда заводной механизм останавливается. Олимпия-Ким застывает на полуслове, к ней подскакивает Спаланцани, подкручивает что-то сзади и девушка-кукла возвращается в строй. Через некоторое время механизм снова дает сбой, и Олимпия порывается спрыгнуть в оркестр. Мастер и слуга с трудом останавливают куклу...

'Сказки Гофмана' в Метрополитен-опере. Гофман - Дж.Каллейяа, Коппелиус - А.Хелд, Никлаус - К.Линдси. Фото - Кен Ховард   'Сказки Гофмана' в Метрополитен-опере. В центре: Олимпия - К. Ким. Фото - Кен Ховард

В Первом акте превалировала сюрреалистическая символика. Особенно выигрышно выглядели женщины с огромными зонтиками, сделанными в форме глаз. Не иначе, оптических дел мастер Коппелиус постарался! Вообще, вся история с куклой сделана красочно, шумно, празднично... (Наивысших похвал достойны дизайнер по костюмам Кэтлин Забер и сценограф Майкл Джерган.)

В спектакле много танцевальных сцен, в нем – что непривычно для американского театра - участвуют даже полуобнаженные танцовщицы. На сайте Метрополитен-оперы дается специальное уведомление, что постановка содержит эпизоды “partial nudity”, то бишь полуобнаженки! Особенно смело (и абсолютно органично – ведь на время карнавала в Венеции снимались все запреты!) смотрится танец из Третьего акта – гимн свободной любви на венецианском карнавале! Этот номер попал в кинотрансляцию оперы в сильно урезанном виде.

В отличие от густонаселенного Первого акта Второй выглядел полной его противоположностью. Типичный минимализм. Пустая сцена с одиноким креслом посередине, который использовали по очереди почти все персонажи. На заднем плане – авансцена, где певица Антония поет свои предсмертные арии. Мягкие тона, красивая подсветка... – все сделано очень добротно. Несколько нелепо и даже пародийно выглядела лишь появившаяся на заднике сцены скрипка – буквальная иллюстрация слов о том, как человеческая душа сродни этому инструменту. Для полного театра абсурда не хватало только услышать Гофмана, поющего: “Объявите меня каким угодно инструментом, вы можете расстроить меня, но играть на мне нельзя...”. Скрипка провисела до конца Второго акта, на нее, как на икону, периодически поглядывали участники драмы, но “выстрела ружья” не последовало.

'Сказки Гофмана' в Метрополитен-опере. Антония - Анна Нетребко. Фото - Кен Ховард

Во Втором акте на сцене царствовала Анна Нетребко в партии Антонии. Певица полностью восстановилась после рождения ребенка. У нее замечательный голос: красивый, теплый, хорошо выровненный во всех регистрах, богатый по амплитуде, эмоциональный... Обладая редким симбиозом вокальных и артистических данных, Нетребко в роли Антонии просто гипнотизировала зрителей. Великолепны были дуэты Антонии и Гофмана – страстные и драматичные... А в Первом и Третьем актах оперы Нетребко появляется в роли Стеллы. Совсем другой персонаж, совсем другая манера пения. И снова – точное попадание в образ!

Анна Нетребко – любимица Метрополитен-оперы. Она дебютировала в театре в 2002 году с партией Наташи Ростовой в опере С. Прокофьева “Война и мир”. В 2007-08 годах певица выступала в МЕТе в партии Джульетты в “Ромео и Джульетте” Ш. Гуно, в сезоне 2008-09 годов – в партии Лючии Ди Ламмермур в одноименной опере Г. Доницетти. Ее партнером в “Лючии...” был польский тенор Петр Бечала. С 20 февраля по 20 марта Нетребко снова можно будет увидеть в Нью-Йорке. Ее ждет партия Мими в “Богеме” все с тем же Бечалой. Похоже, польский тенор окончательно заменил Роландо Виллазона на мировом оперном Олимпе и, как следствие, на месте Первого партнера Дивы.

'Сказки Гофмана' в Метрополитен-опере. Джульетта - Екатерина Губанова. Фото - Кен Ховард

Настоящая вакханалия костюмов предстала перед нами в Третьем акте. Место действия обязывает – карнавал в Венеции! Вот уж где Кэтлин Забер дает волю фантазии. На сцене - все, что мы когда-либо видели или читали о карнавале: роскошные, украшенные драгоценными камнями женские платья и нарядные мужские костюмы, шелковые чулки и бархатные наряды, веера, маски, плащи, колпаки... Самое красивое платье, как и положено, принадлежало самой знатной куртизанке Джульетте. Эту партию исполнила Екатерина Губанова – русская певица, сделавшая карьеру в Европе. Я помню ее по партии Елены в “Войне и мире” С. Прокофьева в 2007 году – это был дебют Губановой в Метрополитен-опере. У певицы красивый и сильный голос с великолепными низами и немного резковатыми верхами. Интересно, какой окажется в ее исполнении другая партия в этой же опере. В апреле 2010 года в парижской версии “Сказок...” Губанова из куртизанки Джульетты превратится в друга Гофмана Никлауса. Придется съездить в Париж на премьеру!..

Семь раз в истории Метрополитен-оперы четыре женские партии в этом спектакле пела одна исполнительница: забытая ныне бельгийская певица Вина Бови в далеком 1937 году, американка Беверли Силлс в 1972 году, Джоан Сазерленд в 1973 году (постановка оперы Сиэттла, режиссура мужа Сазерленд Ричарда Бонинга), Мелитта Мусжели в возобновлении легендарной постановки Вальтера Фельзенштайна, Кэтрин Мальфитано (сезон 1984-85 годов), Карол Ванесс (сезон 1992-93 годов) и Рут Энн Свенсон (сезон 1999-2000 годов). В Европе четыре женские роли исполняли южно-африканская певица Мими Кортсе и немка Аня Силья, Эдда Мозер и Кристиана Эда-Пьер, Нелли Миричою и любимица Вены Эдита Груберова. Последней (на сегодняшний день) певицей, справившейся с непростым экспериментом, стала Мирей Деленш в опере Лозанны в 2003 году.

В новой постановке “Сказок Гофмана” Метрополитен-опера не пошла по этому пути. Замечу, не пошла – не потому, что не хотела, а потому, что не нашла исполнительницу. Подобное предложение было сделано Анне Нетребко, но она благоразумно отказалась. С Джульеттой она бы справилась, а вот куклу Олимпию в ее исполнении я как-то слабо себе представляю. Но дело даже не в этом, а в том, что исполнение одной певицей всех главных женских ролей неизменно привело бы к бенефису певицы и, как следствие, к смещению центра внимания от Гофмана к ней. А главное в этой опере – все-таки Гофман, а не женщины, его окружающие.

Зато всех злодеев в “Сказках Гофмана” исполнил один человек – замечательный американский бас-баритон Алан Хелд. На репетициях он шутил: “Это такое удовольствие – четыре раза быть плохим парнем”. “Bad guy” – такое выражение закрепилось за ним в кулуарах МЕТа. Я бы добавил: “Плохой парень с хорошим голосом”. “Без нажима, но немного, как Франкенштейн,” – так во время репетиций говорил режиссер Хелду, и актер умело выполнил поставленную перед ним задачу. С партиями четырех слуг отлично справился американский тенор Алан Оук.

'Сказки Гофмана' в Метрополитен-опере. В центре: Никлаус - К. Линдси. Фото - Кен Ховард

Ну а теперь – о главных действующих лицах спектакля. Партию Гофмана исполнил колоратурный лирический тенор, tenore di grazia из далекой Мальты Джозеф Каллейя. В репертуаре певца – Неморино (“Любовный напиток” Г.Доницетти), Альфред (“Травиата” Дж.Верди), Герцог (“Риголетто” Дж.Верди)... Голос великолепный, с вокальной точки зрения все было спето ярко, эмоционально, технически безукоризненно. Безусловно, перед нами предстал один из лучших теноров современной сцены.

Джозеф Каллейя родился 22 января 1978 года на Мальте. Пением стал заниматься в шестнадцать лет. Уже в девятнадцать, в 1997 году он дебютировал в партии Макдуфа в “Макбете” Верди. В том же году в Голландии состоялся европейский дебют молодого тенора. В 1998 году он выиграл международный оперный конкурс имени Энрико Карузо в Милане, в следующем году получил приз на конкурсе “Опералия”, проходящем под патронажем Пласидо Доминго. С этого момента его просто стали разрывать на части. В 2005 году Каллейя заменил заболевшего Роландо Виллазона и выступил в концертах с Анной Нетребко. К тридцати одному году он исполнил уже более двадцати ведущих партий тенорового репертуара, выпустил несколько CD и DVD.

Я впервые услышал Каллейю в Лирик-опере Чикаго в 2007 году в партии Альфреда (“Травиата” Дж. Верди), и “Сказки Гофмана” не изменили моего мнения о нем. “Мальтийский сокол” бодро, с явным удовольствием пропел свою партию. И хоть в многочисленных интервью Каллейя говорит, что ему близка импульсивность Гофмана, в спектакле этого видно не было. Мне не хватало в нем актерской выразительности. Он был абсолютно одинаков и в трактирных, и в любовных сценах. Женщины рядом с ним страдали, а он гордо “нес” свой голос зрителям, особенно не задумываясь о содержании.

В своих странствиях по свету, по дороге ускользающей любви за Гофманом следовал его неразлучный друг Никлаус, роль которого состоит в том, чтобы направлять заблудшего поэта на путь истинный. В партии Никлауса (а также в партии его Музы) в Мете выступила американская певица Кейт Линдси, недавняя выпускница молодежной студии при нью-йоркском театре. Выдающимся ее голос никак не назовешь, но находится он на достаточно высоком уровне. Глубокое, сильное меццо-сопрано...

Общее впечатление о составе исполнителей осталось хорошим, хотя первоначальный состав был гораздо более интересный. Из спектакля выпала латвийская певица Элина Гаранча – по просьбе генерального директора Мет Питера Гелба после ухода Анжелы Георгиу она в январе поет Кармен. По неизвестным причинам от участия в спектакле уклонился немецкий бас Рене Папе. Наконец, из-за проблем с голосом от партии Гофмана отказался Роландо Виллазон.

Как всегда на высоте был хор (хормейстер – Дональд Палумбо) и великолепный оркестр Метрополитен-оперы - наверное, лучший оперный оркестр мира - с Джеймсом Ливайном за дирижерским пультом. Маэстро дебютировал в Мете в 1971 году. На сегодняшний день количество проведенных спектаклей перевалило у него за две тысячи. Последнее время “Джимми”, как его все зовут в театре, испытывал проблемы со здоровьем. У него болит спина, и он дирижировал сидя, но на качестве звука это не отразилось. Более того, Ливайн активно участвовал в репетиционном периоде. Он настоял, чтобы была изменена последовательность актов, и Антония стала второй любовью Гофмана, а Джульетта – третьей. Ливайн говорит, что при такой последовательности яснее становится изменение психологического состояния Гофмана.

Режиссер Бартлетт Шер

“Сказки Гофмана” - вторая постановка американского режиссера Бартлетта Шера в Метрополитен-опере. Влиятельная “Нью-Йорк таймс” называет его одним из наиболее оригинальных режиссеров не только американского, но и мирового театра. Он дебютировал в Мет в 2006 году со спектаклем “Свадьба Фигаро”. Питер Гелб блестяще рассчитал время для новой постановки Шера. В Америке в прошлом году не было режиссера, популярнее его. Дело в том, что Бартлетт Шер был режиссером возобновления на Бродвее легендарного мюзикла Ричарда Роджерса и Оскара Хамменстайна “К югу от Тихого океана” (оригинальное название – “South Pacific”). Этот мюзикл имел громадный успех, в 2008 году завоевал семь (!) премий “Тони” (в том числе – за лучшую режиссуру) и в эти месяцы триумфально завершает гастрольный тур по стране. Я видел этот мюзикл и могу подтвердить, что режиссерская работа Шера действительно заслуживает всяческих похвал. Весь 2009 год довольный Шер мелькал на всех каналах, направо и налево раздавая интервью, что лишь добавляло популярности “Сказкам Гофмана”. Наиболее интересное интервью с Бартлеттом Шером было опубликовано в декабрьском выпуске журнала “Opera News” за 2009 год. Из него мы узнали, как готовится к новым постановкам Бартлетт Шер. Режиссер рассказывает: “У меня есть друг, с которым я работаю более двадцати лет. Мы проходим с ним вместе буквально каждую ноту и каждое слово, мы слушаем все записи, какие только попадают к нам. Интуиция приходит ко мне только после глубокого анализа текста”.

А вот рассуждения Шера о еврейских корнях Оффенбаха: “Меня интересует еврейство Оффенбаха. Оффенбах был популярный французский композитор, но он никогда по-настоящему не был принят во Франции, даже после его перехода в католицизм. Мне кажется, у Оффенбаха было чувство чужака, свойственное каждому еврею”.

Интерес Шера к еврейским корням Оффенбаха становится понятным после изучения его биографии. Режиссер родился в многодетной католической семье. В возрасте девяти лет он узнал, что его отец – страховой маклер – не только имел вторую семью. Оказывается, все эти годы отец обманывал его, говоря о своем католическом происхождении. На самом деле, его родители были евреями из Литвы, эмигрировавшими в Калифорнию в двадцатых годах XX века. История Оффенбаха заставила Шера спустя много лет вспомнить историю своей семьи и задуматься об истоках человеческой нетерпимости. История Оффенбаха дает к этому все основания.

Сын кантора синагоги Исаака Иегуды Эбершта Якоб родился уже с фамилией Оффенбах. Когда отец, переехавший из Оффенбаха-на-Майне в Кельн, решил взять название города в качестве своей фамилии и передать ее сыну, он даже не предполагал, что таким образом обессмертит свой город. От Оффенбаха так и не отклеилось прозвище “маленький жид”, которым его “награждали” в Кельне, где он родился и вырос, и в Парижской консерватории, где он провел свои студенческие годы. Окружающие смеялись над его потертой одеждой и тяжелым еврейским акцентом. Он женился на француженке, отрекся от иудаизма, принял католичество, переделал имя с Якоба на Жак, в 1860 году стал натурализованным французом, через год – Рыцарем, получил Орден Почетного легиона. Католический священник управлял последними обрядами на смертном одре композитора в 1880 году.

Несмотря на все эти шаги, на огромную популярность его оперетт, несмотря на то, что Оффенбах изо всех сил пытался стать своим в Германии и Франции, обе страны отторгали его. Он жил в Париже и все время должен был доказывать свою преданность Франции. Биограф композитора Джеймс Хардинг пишет, что во время франко-прусской войны в 1870 году французские газеты писали: “Оффенбах – в глубине души пруссак”. Французские хулители Оффенбаха утверждали, что его оперетты прославляли легкомыслие и привели к поражению Франции. Оффенбах тяжело переживал нападки недоброжелателей. Чтобы защитить свою репутацию, он обратился в газету “Le Figaro”. В его письме есть такие строки: “Я принадлежу Франции. Я бы не считал себя достойным высокого звания Француза, если бы я был виновен в чем-либо по отношению к моей стране”. Именно Францию он называл своей страной, хотя его семья и друзья оставались в Германии.

В трактовке Бартлетта Шера Гофман, подобно Оффенбаху, предстает чужаком, отвергаемым окружающим миром. Так в спектакле Метрополитен-оперы связываются композитор и главный герой его оперы. Они оба – аутсайдеры, неудачники, чужаки... Во время сочинения “Сказок Гофмана” Оффенбах был неизлечимо болен. Он знал, что его дни сочтены, и верил, что его “лебединая песня” сломает его репутацию композитора легкого жанра. Оффенбах работал над оперой до последних дней жизни, однако закончить ее, а тем более увидеть свое творение на сцене ему не удалось. По его черновикам оперу заканчивал композитор Эрнест Гиро.

Премьера “Сказок Гофмана” состоялась в Комической опере Парижа в 1881 году, спустя год после смерти Оффенбаха. Еще через несколько месяцев премьера спектакля прошла в Вене. Казалось, оперу ждет светлое будущее, но на втором представлении “Сказок...” случился пожар. Театр сгорел дотла, а об опере стали говорить как о приносящей несчастье. С тех пор ставили ее редко, но все же ставили. Историческими постановками признаны “Сказки Гофмана” в Венской опере в 1901 году с Густавом Малером за дирижерским пультом, спектакли Макса Рейнхардта в 1931 году, Вальтера Фельзенштейна в 1958 году и Жана-Пьера Поннелля на Зальцбургском музыкальном фестивале в 1980 году. Кто знает, может быть, спустя несколько лет в этот список попадет новая постановка “Сказок Гофмана” в Метрополитен-опере – один из самых увлекательных оперных спектаклей последних лет.

Историческая справка

В Нью-Йорке премьера оперы “Сказки Гофмана” прошла 16 октября 1882 года в театре на Пятой авеню. Первое представление в Метрополитен-опере состоялось 11 января 1913 года.

В России “Сказки Гофмана” были впервые поставлены в Москве в 1885 году. Премьера оперы в Мариинском театре состоялась в 1899 году. В Советское время опера была практически забыта. Из недавних постановок отмечу спектакли Юрия Александрова в Белорусском театре оперы и балета в 1981 году, Александра Тителя в Свердловском оперном театре в 1986 году, Дмитрия Бертмана в “Геликон-опере” в 1997 году.

P. S.
Выражаю благодарность пресс-службе Метрополитен-оперы за помощь в подготовке статьи.

Фотографии к статье (автор - Кен Ховард)
предоставлены пресс-службой Метрополитен-оперы:

Фото 1. Сцена из Пролога. В центре: Гофман - Дж. Каллейя
Фото 2. Сцена из Пролога. В центре: Гофман - Дж. Каллейя, Никлаус - К.Линдси
Фото 3. Сцена из Первого акта. Слева направо: Гофман - Дж. Каллейя, Коппелиус - А. Хелд, Никлаус - К. Линдси
Фото 4. Сцена из Первого акта. В центре: Олимпия - К. Ким
Фото 5. Сцена из Первого акта. Олимпия- К. Ким, Гофман - Дж. Каллейяа
Фото 6. Сцена из Второго акта. Антония - А. Нетребко
Фото 7. Сцена из Третьего акта. Джульетта - Е. Губанова
Фото 8. Сцена из Третьего акта. В центре: Никлаус - К. Линдси
Фото 9. Режиссер Бартлетт Шер. Фото “Team Photogenic”

0
добавить коментарий
ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ

Метрополитен-опера

Театры и фестивали

Сказки Гофмана

Произведения

МАТЕРИАЛЫ ВЫПУСКА
РЕКОМЕНДУЕМОЕ