О Петре Великом по-немецки

О Петре Великом по-немецки
Оперный обозреватель

Камерный музыкальный театр имени Бориса Покровского первым в столице открыл сезон, причем сразу премьерой, представив столичной публике вещицу поистине раритетную — комическую оперу Альберта Лорцинга «Царь и плотник». В России по цензурным соображениям она появилась впервые только в 1907 году, то есть спустя семь десятилетий после мировой премьеры в Лейпциге, и репертуарной так и не стала, несмотря на то, что главным героем немецкого зингшпиля является фигура знаковая — русский царь-преобразователь Пётр Великий.

Театр Покровского всегда специализировался на эксклюзивном репертуаре, за четыре десятилетия своего существования познакомив русскую публику с немалым количеством редко исполняемой музыки, поэтому и выбор названия для нынешнего сезона особого удивления не вызвал, а вот интерес породил несомненный: «Царя и плотника» в наше время можно встретить лишь в небольших театрах Германии, и пропустить его возобновление на русской сцене после огромного перерыва было бы непростительным легкомыслием для отечественного операмана.

Сюжет оперы (либретто композитора по пьесе Г. К. Ремера «Бургомистр Саардама, или Два Петра») восходит к Вольтеру и исторической достоверностью не отличается: это скорее фантазия на тему пребывания русского царя в Голландии. Музыка Лорцинга, основательно подзабытая или даже почти совсем неизвестная у нас, мелодична и приятна на слух, спокойна, в меру напоена народным, скорее городским мелосом, но не блещет особым разнообразием: такой своеобразный музыкальный бидермейер – «бюргерская музыка», созданная для услаждения слуха и развлечения добропорядочных горожан. Вокальные партии за редким исключением (ария царя Петра, мужской секстет и ряд др.) не содержат экстремальных трудностей. Обаятельна в своей простоте и задоре танцевальная музыка, присутствующая в этой опере-зингшпиле с разговорными диалогами. В постановке Театра Покровского поют по-немецки, а разговаривают по-русски, что вполне распространено в современном музыкальном театре – как отечественном, так и мировом.

На постановку немецкой романтической оперы был призван постановщик из «Германии туманной» — Ханс-Йоахим Фрай, прочитавший ее вполне традиционно: как милую, забавную безделушку, в которой мотивы драматические существуют постольку-поскольку, лишь для контраста господствующей комической стихии. Художник Виктор Вольский размещает на сцене несколько темных планшетов с прорисованными на них белыми контурами кораблей, умело манипулируя которыми постановщик по-разному формирует сценическое пространство, превращающееся то в корабельную верфь, то обращающееся свадебным пиром в доме вдовы Брове, то дворцом бургомистра. Костюмы Ольги Ошкало условно историчны – тем не менее, у зрителя не возникает сомнение, что действие разворачивается в петровские времена.

В наше время много пишется о том, что постмодернистский подход современной режиссуры искажает суть оперных произведений. Однако и традиционно поставленный оперный спектакль не гарантирован от неудачных моментов. Фрай в целом следует за сюжетом и раскрывает музыкально-драматургический смысл произведения, отчего его постановку стоит только приветствовать – здесь Театр Покровского себе не изменил, и, пригласив иностранного постановщика, выбрал такого, кто будет уважать традиции жанра. И все же есть в спектакле пара-тройка крайне неудачных мизансцен, попросту мешающих певцам петь. Например, во время достаточно сложной арии из второго акта царь Пётр, он же саардамский плотник Пётр Михайлов, вынужден упражняться в спортивной ходьбе, «нарезая круги» по сцене, ежесекундно рискуя сбить себе дыхание. Картинка получается неплохая – словно вспоминаешь стремительное шествие царя-реформатора с полотна Серова, однако вокалу визуальный ряд явно мешает. Или свои нехитрые куплеты Мари, возлюбленная Петра Иванова, настоящего, а не поддельного русского плотника на вервях голландского Саардама, напевает, шествуя по обеденным столам – ровно половину оных певица вынуждена исполнять спиной к залу.

Зато режиссером очень точно схвачены, а актерами воспроизведены все образы зингшпиля. Царь Пётр в исполнении Романа Боброва – словно с картин или из кино: образ узнаваемый стопроцентно; не менее органичны и простые батраки, и представители местной аристократии – особенно смешон в своей напыщенной глупости бургомистр маленького городка.

За музыкальную часть отвечал Игорь Громов, под чьим руководством оркестр театра был аккуратен и добротен в воспроизведении партитуры, хотя динамическим и тембровым разнообразием его игра не отличалась. Хор, состоящий, как известно, из солистов театра, не задействованных в данном спектакле на сольных партиях (концепция Покровского, которой здесь верны все сорок лет), в целом справился неплохо, хотя по понятным причинам настоящим, слитным хоровым звучанием он не обладает.

Среди солистов лидировал уже упомянутый Роман Бобров, чей баритон звучен и пластичен. Удачно в целом справились со своими партиями Ирина Алексеенко (Мари) и Игорь Вялых (французский посол); не столь убедительны оказались Виталий Родин (Пётр Иванов) и Анатолий Захаров (бургомистр).

В целом новая работа Камерного театра оставляет приятное впечатление прикосновения к наивности и простодушию раннеромантического немецкого театра, достойно и со вкусом оживленного союзом немецкого режиссера и московских артистов.

0
добавить коментарий
ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ

Альберт Лорцинг

Персоналии

Царь и плотник

Произведения

МАТЕРИАЛЫ ВЫПУСКА
РЕКОМЕНДУЕМОЕ