Наконец-то я ее дождалась – любимую оперетку моего детства! Мягкий веселый водевиль Штрауса, короля вальса и сентиментальности, никогда и никому не причинившего никакого вреда, эта оперетта здесь, в Английской национальной опере, превратилась не то в фашистский лагерь, не то в «развлекательную маленькую тюрьму» с героями, склонными к эпилептическим припадкам. Не больше – и не меньше.

Причем, бал, который как бы состоялся в доме князя Орловского, на самом деле уже и был декорированной тюрьмой, а все происходящее на сцене «дирижировалось» властным тюремщиком Фрошем (Ян Поль), ледяной, зловещий тон которого и угрожающий подтекст были, пожалуй, слишком правдоподобными. Его торжествующая мстительность, разрушившая праздник, невинное веселье, удовольствие, буквально наслаждалась дискомфортом присутствующих героев и, я бы сказала, и зрителей.

Впервые в Лондоне эта венская оперетта Иоганна Штрауса была поставлена в декабре 1876 года в лондонском театре «Альгамбра». Последние два десятилетия о ней не слышали здесь, и вот – новая постановка 2013-года режиссера Кристофера Олдена (совместная работа с Канадской оперной компанией), в котором столкнулись фашизм и фетишизм. Результат – своеобразен!

Супружеская неверность, обман и возмездие, исследованием которых в абсурдистской манере занимается Олден, все эти темы вряд ли достойны того пристального внимания режиссера, а если и достойны, то, может быть, не в ущерб некоторой развлекательности, которая всегда и однозначно присутствовала в оригинальной версии «Летучей мыши». Супружеская постель в стиле ар-деко – непременный атрибут всех трех актов, огромные часы, на которые приземлилась летучая мышь, полукруглая триумфальная лестница, ведущая в никуда (сценография Аллена Мойера) - настоящая декадентская феерия и, надо сказать, эти декорации - к месту! Но веселой комедии на фоне этого – не получилось, так же как и не получилось психологической драмы, на которую, я полагаю, претендовал режиссер. «Бурное веселье», от которого — не смешно, в конце концов, завершилось зловещим финальным актом, от которого всем – не по себе.

Дирижирует всеми постановками оперетты дебютантка на сцене АНО Юн Ким Сун из Сеула. С самого начала «провисла» увертюра, если сравнить ее, например, с версией 1967 в исполнении Баренбойма. И, несмотря на энергию дирижера, музыка Штрауса была лишена какой-то искристости, легкости, воздушности, импульса, переливов, и даже вальс не изменил настроения. Даже чардаш, всегда зажигательный, при любых обстоятельствах, не расположил к неудержимой веселости и оставил равнодушным. Да и исполнен он был на полупустой сцене. И все это – отсутствие зрительских эмоций на замечательную музыку и неплохое пение повергло меня, скажем, в глубокие раздумья. И даже более того – я никогда не могла представить, что «Летучая мышь» может привести к состоянию легкой депрессии. Или это как раз та реакция - после просмотра венской оперетты, - на которую и рассчитывали создатели? А у нас - совсем не так, как у вас.

Но, тем не менее, мы совсем немного, но все-таки «повеселились» над переводом Даниэля Дунера и Стивена Лоулесса, адаптированным к местной ситуации, их элегантный текст вызвал на лицах зрителей подобие улыбки. Художник по костюмам Констанс Хоффман, создавший чрезвычайно оригинальные творения для костюмированного бала, трудился не зря: от балерины-трансвестита до дрессировщика-гейши. Его усилия оценены! Хоть сейчас – на подиум!

Пение было выразительным, особенно у Юлии Спорсен, исполнившей роль гламурной Розалинды. Том Рэндл был харизматическим Айзенштайном, когда у него был шанс. Адель (Райан Лоис), начальник тюрьмы Фрэнк (Эндрю Шоа) и доктор Фальке (Ричард Буркхард) старались изо всех сил, так же как и Эдгарас Монтвидас в роли пользующегося дурной славой Альфреда, извергавшего фрагменты оперных арий в трусах, пытаясь изо всех сил расшевелить публику. Не удалось!

Да, и, конечно же, скучающий князь Орловский (его замечательно спела английское меццо-сопрано Дженнифер Холлоуэй – очень хороша собой). Так вот, большую часть всего представления этот герой не имел ни малейшего сходства с нормальным, здравомыслящим человеком: он размахивал оружием, просачивался сквозь рояль, безумно оглядывая зрителей исподлобья, маниакально забирался на перила гранд-лестницы и сидел на ней, скорчившись, как обиженный птенец. Все наверно это подразумевалось, как забавы новых русских. Смотреть на это было невыносимо.

Зал в тот вечер был пуст. Ничего не могу сказать о других представлениях.

А переполнен в эти дни «Колизей» на опере «Мадам Баттерфляй» в постановке Энтони Мингеллы, полюбившейся англичанам своим эстетизмом, элегантностью. Она успешно идет на сцене Английской национальной оперы с 2005 года, и мы уже рассказывали о ней, потому что и в прошлом сезоне она также собирала полные залы. Главную роль на этот раз пела русско-американское сопрано Дина Кузнецова, которую мне довелось услышать в «Русалке» на Глайндборском оперном фестивале здесь же, в Англии. Впервые исполняя эту роль по-английски, Кузнецова доминировала во время всего представления, и не только благодаря ее мерцающему голосу, но тому, как она играла, и даже ее произношению – чистому, ясному. Мой сын, молодой человек 29 лет, которому я безуспешно пытаюсь привить любовь к опере, в тот раз был покорен. Viva, Опера!

Автор фото: Robert Workman / ENO

Ссылки по теме

• Праздник в Торонто

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru