И снова фестиваль «Опера Априори», организованный агентством «Арт-Брэнд» порадовал не оперным по программе, но изысканным концертом. Французская меццо-сопрано Стефани д’Устрак, известная любителям, прежде всего, барочной музыки по европейским фестивалям и многочисленным записям, впервые посетила Россию. Для своего московского дебюта она выбрала вроде бы далёкого от её привычного амплуа автора — Гектора Берлиоза. Почему философский романтик Берлиоз ей показался уместен более других в Большом зале консерватории можно прочитать на Belcanto.ru.

Не часто звучащие у нас «Летние ночи» на стихи Теофиля Готье — первый в истории музыки вокально-симфонический цикл. Первоначально написанный для голоса и фортепиано в 1834-м, и завершённый в 1841-м, он был оркестрован автором в 1865-м году. По смыслу текстов шесть романсов делятся на женские для меццо-сопрано и мужские для тенора. Но в концертной практике, как правило, исполняются одним певцом или певицей. Как дань разнополым героям можно расценить появление Стефани д’Устрак на сцене в полумужском костюме: чёрные атласные брюки и белая рубашка. При её вызывающей восторг на грани зависти тоненькой фигуре это выглядело стильно.

Первое впечатление от голоса — да, это сугубо «европейское меццо», почти условное, как показалось на роликах в YouTube. Но вживую много качественней, чем в записи, что всегда приятно. Будучи страстным гурманом крупных, насыщенных голосов, всегда делю собственно «инструмент», данный свыше певцу или певице, и умение им владеть. Счастье, когда вокальный «Страдивари» достаётся умному музыканту, досадно, когда Божий дар вложен в нутро тупой посредственности. Полное владение, подчинение себе и Музыке достаточно скромных голосовых данных неизменно вызывает уважение. Стефания д’Устрак — именно такой случай.

Собственно приставка «меццо» не кажется надуманной по отношению к её голосу из-за его собранности, сфокусированности. От этого и темноватая плотность тембра на середине, и звонкие сочные верха. Низ диапазона наименее интересен, блекловат.

В первом романсе Villanelle (Пастушеская песнь) немного чувствовалась естественная подстройка певицы к залу и оркестру, что-то вроде «свинга» на грани расхождения, быстро промелькнувшее. Но уже во втором Le spectre de la Rose (Призрак розы) её звуковедение поразило обволакивающей гибкостью, на зависть любому струннику. Следующий номер Sur le lagunes (На лагунах) — плач моряка по умершей возлюбленной, был благородно сдержан по эмоциям, но вот здесь тенорового бархатного низа и не хватило! Absence (Разлука) показала тончайшие филировки, владение двумя и тремя пиано. Гибко и выразительно прозвучал Au cimitiere: clair de lune (На кладбище: лунный свет) — здесь как-то особо сливался голос солистки с альтами и виолончелями. Живая бодрящая интонация ощущалась в заключительном номере L’ille inconnue (Неведомый остров): «... отвези меня туда, где есть вечная любовь!» Даже чуть громковатый по отношению к певице оркестр не испортил общего впечатления. Про качество произношения у природной француженки не приходится говорить — оно было предельно выразительно и наполнено смыслом. Не пропетые ноты, а озвученная поэзия. Московский камерный оркестр Musica Viva под управлением своего художественного руководителя Александра Рудина показал себя в «Летних ночах» не просто чутким аккомпаниатором, а полноценным партнёром певицы.

Но после антракта тот же коллектив вызвал не столь положительные чувства. Сюита из балета Лео Делиба «Коппелия» в качестве «прослойки» между двумя опусами Берлиоза удивила ещё в программе. При всей географической и хронологической близости эти два автора, что называется, «из разных стай». Не будем повторять хрестоматийное, что балетные партитуры Делиба самодостаточны и в разы лучше большинства «прикладной» музыки того времени. Соседство псевдофольклорной танцевальной лапидарности с Берлиозом слишком сомнительно. А исполнено было неряшливо и грубовато. Финал — предельно быстрый в кантиленном начале и тяжко медленный в живой середине вообще вызвал сомнение, что маэстро имеет представление о том, как в принципе танцуется чардаш. «Раззудись плечо, размахнись рука» — разве что разогрелись как следует и добавили себе «градуса» музыканты на балетной сюите.

Основной номер второго отделения — кантата «Смерть Клеопатры» стала кульминацией вечера. Это одно из ранних, почти студенческое сочинение Берлиоза 1829 года. Процитирую буклет фестиваля:

Поэт и драматург Пьер-Анж Вьейяр де Буамартен написал поэму «Смерть Клеопатры» по заказу Академии изящных искусств, но у Берлиоза вышло сочинение в высшей степени неакадемичное. Старую, еще барочную, форму, состоящую из чередования речитативов и арий, он наполнил новой экспрессией, всякую форму разрывающей. В XIX веке произведение не пользовалось большим успехом, потому что музыка Берлиоза была революционной, опережавшей своё время. В наши дни La mort de Cleopatre — одно из самых популярных произведений для меццо-сопрано и оркестра.

Но это та музыка, которая зависит от исполнения, прежде всего солистки, много больше, чем другие произведения. «Редкостная тягомотина» — предупредил заранее серьёзный музыкант. Ох, как ошибся, вероятно ему, как раз, не повезло на Клеопатру!

Стефани д’Устрак явилась на сцену настоящей Царицей — чёрное платье на одном плече, золотые браслеты, весь облик завлекательно точёной красавицы с удивительно среднеазиатским разрезом глаз и волной тёмных кудрей до пояса. Четыре части кантаты, более 20 минут музыки промелькнули на одном дыхании. Разбирать вокал, детали не хотелось — это был театр, история отвергнутой Дочери Птолемея, страдающей от бесчестья. Оркестр сливался и максимально поддерживал певицу, не заслоняя её, тонко играя красками. Казалось, и голос Стефании окреп, вырос, на форте легко заполнял пространство БЗК. Пожалуй, впервые в концертном формате увидела Актрису милостью Божией. Стекленеющий взгляд в финале, после укуса змеи, которую мастерски изображали ползущие пассажи низких струнных, онемение гибкой фигуры прямо просились на крупный план киноэкрана. Разговорное словечко «зажигала» про такое исполнение здесь очень кстати.

Взрыв аплодисментов, несколько прекрасных букетов, достойных Царицы Египта. Думалось про «бисы», но, пожалуй, к лучшему, что их не было. Дежурная Хабанера после такого катарсиса прозвучала бы эстрадным шлягером.

Автор фото — Ира Полярная / Art-Brand

Ссылки по теме

• Звёзды оперы: Стефани д’Устрак

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru