Равнение на баритона!

Сергей Мурзаев в «Тоске» Театра Станиславского

Сергей Мурзаев в «Тоске» Театра Станиславского
Специальный корреспондент
Злодей получился не подлый и трусливый, а властный, сильный, с изысканными манерами — игрок, переставляющий фигуры на шахматной доске больше из осознания собственного интеллектуального превосходства, сколько из низменных побуждений. В общем-то такому Скарпиа могла отказать только женщина, очень сильно влюбленная в другого.

Опера Пуччини «Тоска» – один из рекордсменов мировой сцены по частоте постановок, и увы, нередко становится объектом неоднозначных режиссерских экспериментов. Постановка Московского Академического Музыкального Театра имени Станиславского и Немировича-Данченко, выпущенная режиссером Людмилой Налетовой почти 11 лет назад, радикализма в себе не несет. Элементы современности есть (минимализм декораций, экран для проецирования картинок, освещение), но все остальное (костюмы, движения героев и пр.) хотя и достаточно выборочно отражает ремарки автора в партитуре, но, как минимум, не ломает привычных представлений о том, как, в целом, выглядит эта опера.

У спектакля театра Станиславского негласно сложилась хорошая репутация в среде меломанов не только из-за преобладания традиционных режиссерских подходов, главное в опере – все-таки пение. А конкретно в «Тоске» все зависит от того, какая тройка – сопрано, тенор, баритон – окажется на сцене (оркестр, естественно, тоже очень важен, но об этом чуть позже) и какие ниточки-связи вырастут между ними. Сумма трех единиц всегда оказывается разной, причем один и тот же, скажем, Каварадосси может казаться ярким премьером на фоне одной пары партнеров, и нелепым провинциальным пижоном рядом с другими.

Примерно с этими мыслями автор данной статьи отправилась 4 декабря выполнять редакционное задание – послушать приглашенного солиста, заслуженного артиста России Сергея Музаева в роли Скарпиа. Перечислять города и страны, где Мурзаев спел эту партию – дело неблагодарное и бессмысленное. Но в Москве певец, в любом случае, гость сейчас нечастый. Об одном из немногочисленных его выступлений мы писали два года назад. И уже одно это – достаточное основание, чтобы появление его на сцене театра Станиславского стало событием. Но насколько звезда европейского уровня впишется в состав? И появится ли благодаря синергии с певцом такого класса качественно новый музыкальный результат?

Сначала о самом артисте. Учитывая интенсивный и длительный творческий путь певца, кажется невероятным, насколько ему удалось сохранить мощь и качество голоса. Голос пробивал пространство, парил над залом, летел под потолок, забивался во все щели и в отдельные моменты пробирал слушателей не то что до мурашек на коже, а до костей. Просто ошеломительный финал первого акта с хором автоматически сделал его героем в глазах зрителей. Да и в обеих сценах с Тоской сквозило неистребимое благородство натуры – также, как белогвардейского офицера в робе и в комиссарской тужурке все равно видно. Злодей получился не подлый и трусливый, а властный, сильный, с изысканными манерами – игрок, переставляющий фигуры на шахматной доске больше из осознания собственного интеллектуального превосходства, сколько из низменных побуждений. В общем-то такому Скарпиа могла отказать только женщина, очень сильно влюбленная в другого. В данной постановке начале второго акта режиссером герою предписано стоять на сцене до пояса обнаженным, вероятно, так подчеркивается животная, низменная сторона его натуры, но тут это бесполезно – ничего животного в нем не было, только галантное обхождение с дамой и сознательная уверенность в своей правоте. Баритонам приходится играть много отрицательных персонажей, и наверное, они уже привыкли к тому, что не вызывают сочувствия у зрителей – но этот вечер был исключением. Пришлось даже пожалеть, что спектакль не авангардный, и значит, волей постановщика даже такого Скарпиа точно не спасут, а хотелось бы.

Что же касается вокала, то помимо уже упомянутой мощи голоса, следует отметить и несвойственную возрастным певцам собранность звука, вхождение в полную силу сразу, с первой же ноты, и сохранение ее до самого конца пребывания на сцене. Голос не просто большой и красивый, он легко трансформируется для передачи разных оттенков, «прирастает» к исполняемому материалу.

Титульной героине – а Тоску в этот вечер пела штатная солистка театра Ирина Ващенко – приходилось быть очень собранной, чтобы не посрамить честь своего коллектива на фоне маститого гастролера. И ей это удалось, хотя, конечно, хотелось какой-то большей свободы – и на «Vissi d’arte», и в сцене ревности в первом акте. Учитывая, что по мере развития карьеры не всё в пуччиниевских партиях у нее поначалу получалось, нынешнее состояние вокальной техники представляется весьма улучшившимся, почти оптимальным. И когда примадонну играет действительно красавица-певица, а не дряхлая матрона или угловатая стажерка, добавляется реалистической достоверности в происходящее на сцене, это тоже плюс.

Самую неоднозначную оценку приходится давать Николаю Ерохину (Каварадосси). Наверное, у нашего талантливого тенора был не самый идеальный спектакль в его жизни.

Факт, но ария из первого акта была исполнена довольно вялым, против возможностей этого певца, низкоэнергетичным звуком, а ария из третьего – наоборот, с избытком чувств, изливавшимся в определенные вокальные вольности, разумеется, очень эффектные, но на грани соответствия требованиям партитуры и стиля. Но в целом, это, конечно же, был такой Каварадосси, как мы неосознанно ждем – художник, романтик, вспыхивающий и тут же забывающий о том, что его волновало совсем недавно, но при этом бесконечно преданный искусству и любви.

Обязательно необходимо сказать и об очень тщательно проработанных образах второго плана у Романа Улыбина (Анджелотти), Дмитрия Степановича (Ризничий) и Валерия Микицкого (Сполетта). Помимо идеально подогнанных под задачи партии вокальных концепций, каждый из них представил и продуманную актерскую схему. И мы в очередной раз можем только поздравить театр с наличием артистов.

Каплю дегтя в этот вечер внес оркестр (дирижер Вячеслав Волич). Совсем явного брака не было, но общее впечатление оркестр оставил достаточно аморфное, что для оперы Пуччини – нехорошо по определению. При этом крики «Браво!» в адрес дирижера и оркестра начинались еще до поднятия занавеса, когда еще ни одной ноты не издано. Следует ли это понимать как неутешительный факт, что в «Стасике» завелись клакеры (чего раньше, вроде бы, замечено не было) или какие-то избыточно восторженные поклонники оперы сами приехали в Москву «на Мурзаева» (аплодисментов, на самом деле хватило всем), судить не берусь. Возможно, для слушателя-неофита «Тоска» – это действительно «емкость» с бессмысленным звуковым соусом, в котором плавают основные деликатесы – «Vissi d’arte» и «E lucevan le stelle». Но для меня в этой опере оркестровая составляющая каждой секунды – не менее важна, а она в этот вечер если и не рассыпалась, то время от времени готова была потерять форму.

А вот хор прозвучал очень ярко и воодушевляюще. И будь оркестр стабильнее и рациональнее, можно было бы и весь спектакль расхвалить в самых ярких красках.

0
добавить коментарий
ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ

Тоска

Произведения

МАТЕРИАЛЫ ВЫПУСКА
РЕКОМЕНДУЕМОЕ