Дорогое снотворное в богатой упаковке
«Золотой петушок» в Мариинском театре
8645
0
Отсутствие достойной режиссуры в главном музыкальном театре Петербурга становится тревожным, если не катастрофичным. Мариинский выдаёт премьеры в сценическом плане одну хуже другой. Что «Трубадур», что «Война и мир», что «Севильский цирюльник». А интересно и масштабно инсценированные «Троянцы» практически не идут.
Хорошо хоть «Ночь перед рождеством», удачно перенесённая постановщиком Ольгой Маликовой на историческую сцену из Концертного зала, порадовала маленьких и больших зрителей перед Новым годом. А вот предпраздничный «Золотой петушок» в Мариинском-2 оказался на редкость занудным зрелищем. Невзирая на юмор и изыск музыки Римского-Корсакова, на присутствие за пультом маэстро Гергиева.
Пышное и бессмысленное действо предварено интригующей заставкой на увертюре – красивой сказочной стеной цвета тёмного золота и любопытной девчонкой-туристкой с рюкзачком в виде жёлтого петушка за спиной. Девчонка всячески пытается пролезть в щелочку, но на стене (под гибкую «шемаханскую» тему) возникают два зелёных глаза, а затем видеоизображение огромного зелёного питона. Потом из дверцы в стене появляется манекенообразный джентльмен в котелке и с тростью – Звездочёт. Вроде бы всё завлекательно.
Когда стена раскроется, зрителям тоже некоторое время будет чем заняться – разглядывать нагорожённое на сцене. Тут тебе и карусели, и купола на двухъярусной конструкции, и ширмы с множеством окон, и странная скамейка-качели, которая в воздух с исполнителями так и не поднимется (возможно, по техническим причинам), хотя петушку самый бы раз бить тревогу с высоты.
Картинка красочна и забавна, но действенной функции оформление спектакля несёт крайне мало, а потому очень скоро надоедает.
С костюмами тоже некоторый напряг. Режиссёр, она же художник Анна Матисон рассудила: коли опера написана во времена Николая II как политическая сатира, все мужчины должны быть в военной форме той эпохи. А чтобы смешно – головные уборы солистов в виде церковных куполов. Чем важнее персона, тем купол больше. На этом, собственно, юмор, помимо текста, и заканчивается. А купола продолжают мешать певцам двигаться и петь, налезают на глаза и прочее. Но бог с ним, с неудобством, если бы аксессуары активно работали!
Впрочем, одна находка всё же есть: самый большой купол, после нескольких удачных попыток свалиться с головы, натягивается на торс царя Додона и «лёгким движением руки превращается» в золотые доспехи. Но это уже в конце длинного первого акта. А до тех пор на сцене царит пёстрое и унылое однообразие.
Ну понятно, что додоново царство – это сонная мертвечина. Однако в театре и такое должно быть художественно организованно! А здесь, на перегруженной деталями площадке, взаимодействия персонажей приближены к нулю, реакции на события массы и основных персонажей проявлены вяло, фигуры формально передвигаются в дежурные мизансцены, хор и миманс изредка, заслышав подходящую ритмичную музыку, приплясывает или вертится на карусели.
В результате – плоская иллюстрация музыки и сюжета, с натугой претендующая на гротеск.
Хуже того, богатая, остроумная, вкусно звучащая в исполнении мариинского оркестра партитура сама кажется иллюстрацией ко всей этой режиссёрской невнятице. Тоска, признаться, смертная, от которой не спасают ни карусели, ни передача роли Золотого петушка девчонке-туристке, ни старания актёров-певцов. Да и звучат они в большинстве своём как-то глухо, маловыразительно. Похоже, от того, что не очень понимают, что им выражать в этом сценическом опусе.
Второй акт дарит хотя бы красивый видеоэффект: многоугольник с рисунками восточного ковра, меняющимися как в калейдоскопе. На его фоне всё пространство опять же заполнено какими-то холмиками с цветами химически-синего колера, странным низеньким сооружением, обозначающим богатый шатёр, пенопластовой скульптурой Змея-горыныча о пяти головах (вот почему, оказывается, на увертюре фигурировал видеопитон!). В тени непонятных частей его тела притаился гамак.
И если бы из него, чувственно потягиваясь, не восстала роскошноногая Аида Гариффулина в коротком алом хитоне и не запела бы своим чистым серебряным голосом, публике можно было бы и не просыпаться. Но прекрасное пение Гарифуллиной (на редкость удачное попадание в точку партии-роли) или другой великолепно звучащей Шемаханской царицы Ольги Пудовой не спасает от ощущения спектакля как какой-то дорогой самодеятельности с богатыми спонсорами, где всего много, а в результате ну очень скучно!
Вот приведут на такой спектакль дитя всё в оборочках или галстучке бабочкой, и больше оно в оперу ни ногой ни за какие буфеты! Потому что развлечение ему – только третий акт, тоже бессмысленное, но ярко расцвеченное шоу. Однако до него ни дитя, ни родители не досидят. Сбегут. И правильно сделают.
Фотографии предоставлены пресс-службой театра
Рекомендуем
0
0
Всё об опере в России и за рубежом
