Джузеппе Саббатини, один из наиболее интересных итальянских теноров, родился в Риме. Он начал заниматься музыкой в возрасте восьми лет. "Я родился в оркестре, - говорит о себе певец. - Сначала был первым контрабасом в Арена ди Верона, потом играл в оркестре Академии Санта Чечилия и оркестре RAI" (итальянского радио и телевидения)".

На певческую карьеру его благословил великий тенор Пласидо Доминго. Саббатини дебютировал в 1987-ом году в Экспериментальном театре в Сполето в роли Эдгара в Лючии ди Ламмермур. С момента дебюта карьера Саббатини неизменно развивалась crescendo.

Он поет музыку Баха и Моцарта, Бетховена и Верди, композиторов двадцатого столетия. В год вердиевского юбилея Саббатини участвовал в престижных постановках: Травиате под управлением Риккардо Мути, Иерусалиме под управлением Зубина Меты. С Джузеппе Саббатини беседует журналистка Федерика Лонати.

— Сегодня Ваш репертуар простирается от Моцарта до Массне, включает наименее героического Верди и отдает предпочтение музыке Доницетти и французским композиторам девятнадцатого века. Как Вы открыли в себе этот необыкновенный вокальный талант?
— Вначале я пел полифоническую музыку в консерватории, но никогда как солист. Потом пришла любовь к опере. Но один эпизод придал мне смелости, и я решил продолжать занятия пением. Моя мать работала костюмершей в театре и в кино. В 1986-ом году она была занята на фильме "Отелло" в постановке Дзеффирелли и с участием Пласидо Доминго и Кати Риччарелли. Я попросил ее организовать мне встречу с тенором. Доминго заставил меня ждать шесть часов и в конце концов принял меня в гримерной, в костюме и гриме Отелло. Я спел вокализы, дойдя до верхнего "до" и потом, с помощью камертона, пропел арию Рудольфа Che gelida manina. Доминго выслушал меня, потом сказал, что голос интересный и что я пою в старинной манере.
Последнее замечание меня смутило: я не понял, была ли эта оценка негативной или позитивной. Тогда на приеме, посвященном окончанию съемок, я разыскал Риччарелли, которая успокоила меня. Она сказала, что Доминго сделал мне комплимент, и что под старинной манерой он имел в виду пение мягкое, на дыхании.

— Каковы Ваши планы и какие роли Вы намерены исполнить?
— Я надеюсь завершить карьеру так, как ее начал. В отличие от большинства моих коллег, я не хочу менять репертуар, следуя натуральной эволюции моего голоса, но приспособить изменяющийся голос к прежнему репертуару. Только три роли я вижу в качестве результата. Первая из них Ричард в "Бале-маскараде", потому что я уверен, что эта удивительная опера потерпела урон от интерпретаций в духе веризма, подобно восьмидесяти процентам репертуара девятнадцатого века. Веризм, по моему мнению, так же как рок-н-ролл по отношению к мелодичным песням тридцатых-сороковых годов, утяжелил стиль, выпустив на свободу выражение страсти, не задумываясь более, как пропустить ее через фильтр - благородство звука. Моя вторая цель - Хозе в "Кармен" Бизе, однако, на французском языке, то есть так, как пели ее до появления веризма. Третья и последняя роль, которую я бы хотел интерпретировать, без сомнения, Каварадосси в "Тоске". Это принесло бы мне огромное личное удовлетворение, потому что позволило бы мне пережить необыкновенный музыкальный момент, созданный Пуччини. В любом случае, моя цель - идти вперед в освоении большого французского репертуара, который я обожаю, обращаясь иногда к музыке Верди и Моцарта и, как знать, даже Россини (мне бы хотелось спеть в "Севильском цирюльнике").

— Как Вы выбираете новую роль?
— Прежде, чем дать согласие выступить в той или иной опере, я снабжаю себя обширной документацией относительно первых исполнителей. Если речь идет о Дюпре, Джованни Маттео де Кандиа, прозванном Марио или Наполеоне Мориани, я сразу соглашаюсь. Если, наоборот, в первом составе были Нурри, Рубини, то есть певцы с особенными голосами, тогда я знаю, что должен посвятить много времени изучению партии, прежде чем согласиться исполнить ее на сцене.

— В позапрошлом году в парижском театре Шатле Вам сопутствовал большой успех в главной роли в опере Моцарта "Митридат, царь Понтийский". В каких отношениях Вы с моцартовским репертуаром?
— Десять лет назад я пел в "Идоменее" в Ла Скала с Мути и получил от этого огромное удовольствие. Сегодня в числе моих партий Дон Оттавио в "Дон Жуане", хотя мне бы очень хотелось выступить в роли протагониста, если бы я мог найти партитуру, которая по заказу таких певцов девятнадцатого века, как Гарсиа и Нурри, была адаптирована в соответствии с теноровой тесситурой. Я принял предложение петь в "Митридате" в театре, потому что уже участвовал в концертном исполнении оперы и записал ее на компакт-диск и потому что имел определенные гарантии: прежде всего барочный оркестр, великолепный Les Talens Lyrique под управлением Кристофа Руссе, а также соответствие камертона 430 колебаниям. Руссе не требовал от меня определенного стиля и не вынуждал изменить технику. Мы много работали над характером персонажа, над чувствами, которые выражают речитативы, если их петь определенным образом. В остальном я пел так, как привык петь: без применения portamento и, конечно, пытаясь возродить колорит наиболее близкий к музыкальной практике эпохи Моцарта. Сегодня много говорят о возрождении оригинальной исполнительской практики, об отказе от высоких нот, появившихся согласно поздней традиции, но тогда нужно бы исполнять каждую оперу теми силами, которыми она исполнялась в годы ее появления на сцене, с подлинными инструментами или их копиями: их звук был слабее. Я убежденный сторонник так называемой "филологической школы", но идущей рука об руку со вкусом и умом.

Интервью с Джузеппе Саббатини опубликовано в журнале The Classic Voice

Публикация и перевод с итальянского Ирины Сорокиной

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru