Впервые в столице России прошел знаменитый вокальный конкурс «Опералия» П. Доминго — событие планетарного масштаба в мире вокального исполнительства. Наш журнал не мог обойти молчанием это по-настоящему значимое событие. И, хотя публикация выходит через неделю после его завершения, надеемся, нашим читателям этот материал будет полезен и интересен.

Наш корреспондент И. Корябин делится своими заметками о конкурсе, как всегда исчерпывающе и дотошно освещая все этапы многораундного вокального поединка. Для рецензента задача на этот раз непростая: финал конкурса на следующий день по его завершении был показан на телеканале «Культура», каждый желающий в масштабах всей России (а не только присутствовавшие в зале Театра Станиславского) мог оценить участников, мог заочно выставить свои собственные «баллы». Каждый может теперь сверить свои собственные ощущения и оценки с мнением нашего корреспондента…

Ведь, если звезды зажигают –
значит – это кому-нибудь нужно?
В. В. Маяковский

Я всегда старался не скатываться на современный жаргон, но тут просто не могу удержаться: Operalia в Москве – это «круто»! Девятнадцатый по счету ежегодный разъездной Международный конкурc оперных певцов, который начиная с 1993 года, проводит известный на весь мир испанский тенор Пласидо Доминго (и сам же, естественно, председательствует в его жюри), для размягченной июльской жарой Москвы стал событием, самым настоящим событием! Это еще и событие вдвойне, ибо только что прошедший в Петербурге XIV Международный конкурс имени Чайковского, чтобы ни говорили и какие бы веские, даже «объективные», причины ни называли, у Москвы просто… украли (в данном контексте нас интересует только специальность «сольное пение», поэтому лишь ее мы и подразумеваем). В отличие от передвижного Конкурса Доминго, Конкурс имени Чайковского – стационарный и «абсолютно» московский: всея его впечатляющая история связана с Москвой, а не с Петербургом, но, по-видимому, именно Конкурса Чайковского нашей «музыкальной столице», как говорится, для полного счастья и не хватало. Первая же Опералия была проведена в Париже, а последняя музыкальную эстафету Москве передала из Милана, ибо прошла в стенах знаменитого театра «Ла Скала». Конкурс имени Чайковского (с периодичностью проведения раз в четыре года) за долгое время успел приучить нас к тому, что выступления вокалистов на нем всегда ассоциировались с достаточно чопорными и технически хорошо «срежиссированными» концертами, на которых между сценой и жюри сохранялась непреодолимая дистанция. Благодаря московской Опералии нам показали, как может выглядеть «конкурсность» по-европейски. Не просто показали, но и заставили прийти к выводу, что такого интересного и одновременно такого необычного по своему творческому формату конкурса Москве принимать еще не доводилось... Но не следует думать, что на этом конкурсе было всё спокойно и безоблачно, не следует думать, что у него нет проблем. Погрузившись в него с головой от первого до последнего дня, я старался их «как будто бы не замечать» – и не замечал до того самого момента, когда, наконец, были объявлены итоговые результаты…

Конкурс

Главное отличие современной Опералии от российской конкурсной гигантомании советского замеса заключено в том, что это подчеркнуто рабочее мероприятие, невероятно компактно спрессованное во времени. Несмотря на то, что общие хронологические рамки нынешнего конкурса составили ровно неделю (с 18-го по 24 июля), организаторам удалось «управиться» всего за четыре насыщенных конкурсных дня, когда непосредственно и происходили прослушивания участников: два дня – четвертьфинал под фортепиано, один день – полуфинал снова под фортепиано, и один день – финал (он же «в одном флаконе» и гала-концерт под оркестр с Пласидо Доминго за дирижерским пультом), а после него – сразу же подведение окончательных итогов и награждение лауреатов. Это, наверное, «просто уникальное» мероприятие, ведь прослушивания участников четвертьфинала продолжались в Москве более пяти часов кряду (с перерывом не более получаса)! Это, возможно, и единственное в своем роде конкурсное мероприятие, порядок выступлений участников которого определяется не жеребьевкой, а самими организаторами, исходя из только им ведомых соображений: что ж, как говорится, ничего «криминального» в этом нет, просто как-то непривычно.

Но это также и весьма «демократичное» мероприятие, на котором личное живое общение председателя жюри с конкурсантами во время прослушиваний – абсолютно естественная аксиома, воспринимаемая в порядке вещей. А вот то место в конкурсном буклете, где сказано, что председатель жюри Пласидо Доминго не имеет голоса (!) при обсуждении жюри выступлений участников, мне пришлось даже перечитать несколько раз, ибо поверить в это очень трудно, почти невозможно. Но делать нечего: придется, ведь написано об этом вполне ясно – черным по белому. Оказалось также, что это и одно из тех конкурсных мероприятий, пресс-конференция по случаю московского открытия которого прошла не накануне события, а в процессе него, уже после фактического открытия. Это случилось во второй день конкурса, непосредственно перед очередным прослушиванием участников четвертьфинала, ибо «невероятно занятый» мэтр прилетел в Москву аккурат в первый день и сначала успел сделать для прессы лишь краткое «установочное» заявление. Заметим, что, по мнению самого же Доминго, русские певцы побеждали в Опералии столь часто, что просто настало время провести ее в стране, обладающей одной из величайших оперных школ в мире.

Наконец, Опералия – не просто конкурс, это настоящая ярмарка певцов, ибо в жюри конкурса, помимо известных представителей музыкального искусства, всегда сидят импресарио, кастинг-директора, руководители ведущих оперных театров мира, а сам Доминго является также и руководителем двух американских оперных театров: в Вашингтоне и Лос-Анджелесе. Но, собственно, все конкурсы для этого и проводятся: главная задача любого из них – выявлять новые таланты и предоставлять им возможность выхода на большую оперную сцену, просто, благодаря огромному международному авторитету Доминго, процесс открытия и рождения звезд на его конкурсе происходит наиболее динамично и результативно. Очень часто во время него с певцами заключаются их первые контракты, а всем исполнителям, не показавшим пока значительных результатов, предоставляется возможность обучения в одной из специальных школ, организованных маэстро Доминго (их уже несколько по всему миру), с тем, чтобы эти исполнители могли принять участие в конкурсе на следующий год. Да и сам руководитель конкурса всегда пристально следит за развитием певческой карьеры своих питомцев: не сомневайтесь, он помнит всех, каждому уделяя свою долю «отеческого» внимания.

Штаб-квартира Опералии находится в Париже, а организационное обеспечение и пресс-поддержку конкурса в Москве – при всестороннем содействии Правительства Москвы – взял на себя Центр оперного пения Галины Вишневской. Таким образом, Москва «во всеоружии» встретила конкурсантов из 24-х стран, а явно подверженная конкурсному азарту московская публика с энтузиазмом распахнула им свои горячие и восторженные объятия. Площадкой нынешней Опералии стала сцена Московского музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко, а в жюри конкурса на этот раз вошла Галина Павловна Вишневская, давний друг Доминго и некогда его партнер по сцене. А теперь они еще и коллеги по одному общему делу, ведь и международные школы Доминго и Центр оперного пения Галины Вишневской, в сущности, преследуют одни те же цели, да и собственный Конкурс оперных артистов Галины Вишневской – из всех отечественных конкурсов – по своему формату наиболее близок к Опералии. На пресс-конференции маэстро полновесно звучащим голосом пропел даже несколько фраз ариозо Германа из «Пиковой дамы» Чайковского, адресуя их именитой российской примадонне, чем привел в полнейший восторг собравшихся журналистов… Вот и получается, что Доминго всё-таки спел на своем конкурсе… Да и времени, свободного от прослушиваний и других конкурсных дел в Москве, маэстро даром не терял. В день полуфинала ему удалось (в прямом смысле этого слова) «выйти» на Основную (историческую) сцену Большого театра. После явно затянувшейся шестилетней реконструкции театр полным ходом сейчас готовится к официальному открытию в конце октября этого года – и Доминго стал первым певцом, кто опробовал акустику реконструированного зала. Думаю, вы, конечно же, догадались, что и на этот раз он предпочел предстать «в облике» Германа… Уж не собирается ли маэстро и в самом деле петь в Москве эту партию? Скепсиса по этому поводу, конечно же, гораздо больше, но, как говорится, поживем – увидим… или не увидим…

Конкурс Опералия необычен еще и тем, что из четырех оперных арий, заявляемых исполнителями, в четвертьфинале лишь первую они поют по своему выбору, а вторую – по выбору председателя жюри. Из двух оставшихся в полуфинале исполняется одна – и снова по выбору председателя жюри. Исполнитель, допущенный к финалу с оркестром, повторяет одну из трех спетых им ранее арий, опять же, указанную жюри. Кроме этого, на Опералии существует и «конкурс в конкурсе» – конкурс на лучшее исполнение номера из испанской сарсуэлы, при этом конкурсант, участвующий в основном соревновании, сарсуэлу может как исполнять, так и не исполнять: это дело сугубо факультативное. Но, к слову, заметим, что большинство конкурсантов в этом дополнительном состязании, как правило, участвуют. В конкурсе сарсуэлы также три тура: одна из двух заявленный арий исполняется в четвертьфинале, одна – в полуфинале, и одна из них повторяется в финале с оркестром.

На Опералии-2011 по основному конкурсному разделу учреждены следующие премии (по женским и мужским голосам в отдельности): первая (30000 долл. США), вторая (20000 долл. США) и третья премии (10000 долл. США). Две премии учреждены за лучшее исполнение сарсуэлы: среди женских голосов – приз Пепиты Эмбил Доминго, матери Пласидо Доминго (10000 долл. США), среди мужских голосов – приз Пласидо Доминго-старшего, отца Пласидо Доминго (10000 долл. США). Кроме этого, имеются специальные призы и награды (также отдельно среди женских и среди мужских голосов): приз Биргит Нильсон (15000 долл. США) за лучшее исполнение репертуара Рихарда Вагнера и Рихарда Штрауса, приз зрительских симпатий (часы «Rolex») от постоянного многолетнего спонсора конкурса и приз ассоциации Culturarte, спонсированный Гильермо и Бертитой Мартинес (10000 долл. США). На этом «установочная» часть настоящих заметок о московской Опералии-2011 оказывается исчерпанной – и в предвкушении музыкальных открытий мы занимаем свои места в зрительном зале.

Четвертьфинал

В результате предварительных отборочных конкурсных мероприятий к участию в четвертьфинале был допущен 41 человек. Наибольшее количество участников представляло Россию – 9 человек. Почти на паритетных началах оказались Украина и Южная Корея – соответственно 4 и 3 человека. По 2 человека представляли Армению, Чили и США, и одним участником были представлены Уругвай, Молдавия, Франция, Германия, Испания, Белоруссия, Грузия, Китай, ЮАР, Израиль, Бразилия, Польша, Аргентина, Великобритания, Турция, Казахстан и Иран. Наконец, по одному участнику представляли сразу две страны – США / Армению и Канаду / Францию. Как видно, международная география конкурса сложилась весьма представительной, однако первая часть первого дня четвертьфинала в плане новых открытий выдалась довольно монотонной и более чем «спокойной», если не считать вполне грамотного, богатого нюансами и чувствами, выступления сопрано Теоны Двали (Грузия), наиболее запомнившейся исполнением романса Джульетты из «Капулетти и Монтекки» Беллини; «звонкого» баса Адама Палки (Польша), достаточно свободно «расправившегося» с комическим моцартовско-россиниевским репертуаром («Свадьба Фигаро» и «Севильский цирюльник») и весьма смешанного впечатления, которое произвел «мощный лирический тенор» – именно так, иначе не скажешь! – Сурен Максутов (Украина). Ария Каварадосси из первого действия пуччиниевской «Тоски» в его исполнении просто изобиловала специфическими «теноровыми рыданьями». Ария Рудольфа из «Богемы» Пуччини удалась ему несравненно лучше, что и понятно, однако, в целом, при положительных эмоциях не покидало ощущение какой-то нарочитой искусственности.

Второе отделение первого дня четвертьфинала выявило сразу пятерых явных фаворитов конкурсной борьбы. Во-первых (в порядке выступления), это роскошный бас Джон Мин Парк (Южная Корея), пленивший как своей драматической кантиленой в арии Банко из «Макбета» Верди, так и стилистически тонко воссоздавший музыкально- образную стихию музыки Вебера в арии Каспара из «Вольного стрелка». Не будем забывать, что этот исполнитель не просто знаком как московским, так и петербургским меломанам по прошлогодним гастролям «Академии молодых певцов» театра «Ла Скала»: он – совсем недавний победитель XIV Международного конкурса имени Чайковского в Санкт-Петербурге (Первая премия). Во-вторых, это и лирический тенор с восхитительными верхами Джэсиг Ли (Южная Корея), покоривший девятью полновесными грудными «до» в знаменитой арии Тонио из «Дочери полка» Доницетти, хотя в целом его владение исполнительским стилем этой музыки и вызывает пока немало вопросов. Значительно убедительнее ему удалась ария Де Грие из «Манон» Массне. В-третьих, серьезный певческий уровень в арии Роберта из «Иоланты» Чайковского – и, в особенности, в арии Короля из «Умницы» Орфа – продемонстрировал баритон Александр Чувпило (Украина). В-четвертых, Хачатур Бадалян (Россия), тенор, я бы сказал, «лирико-героического» амплуа, одинаково уверенно и профессионально стабильно показал, «как надо петь» и романс Вертера из одноименной оперы Массне, и арию Ленского из «Евгения Онегина» Чайковского. И, наконец, настоящим открытием первого дня четвертьфинала стала Ольга Бусуйок (Молдавия), обладательница лирико-драматического сопрано очень теплого, сочного тембра. Она начала свое выступление с удивительно стильного и задушевно-проникновенного исполнения арии Русалки из одноименной оперы Дворжака. Второй по счету прозвучала ария Сестры Анджелики из одноименной оперы Пуччини, номер, весьма непростой как в исполнительском, так и в образно-психологическом отношении, но, будучи сделанным певицей невероятно осмысленно и по-настоящему профессионально, он доставил одно поистине «нескончаемое» удовольствие.

«Летаргия» первого отделения второго дня четвертьфинала была нарушена, лишь благодаря новому исполнению арии Тонио с девятью верхними «до». На этот раз виновником переполоха стал Рене Барбера (США), еще один лирический тенор. Пусть его верхние ноты и прозвучали не столь изысканно, как это удалось сделать упомянутому ранее южнокорейцу Джэсигу Ли, в целом стиль Доницетти американским тенором оказался прочувствованным значительно «глубже», но этого абсолютно нельзя сказать о его интерпретации Россини – об исполненной затем арии Дона Рамиро из оперы «Золушка». Затем еще три конкурсанта заставили обратить на себя пристальное внимание: бас Фернандо Хавьер Радо (Аргентина), потрясающе исполнивший арию Лепорелло из моцартовского «Дон Жуана» и куплеты Мефистофеля из «Фауста» Гуно; меццо-сопрано Майя Лахиани (Израиль), вполне достойно спевшая третью арию Далилы из «Самсона и Далилы» Сен-Санса и арию Иоанны из «Орлеанской девы» Чайковского; лирико-колоратурное сопрано Хэран Хонг (Южная Корея), буквально заставившая обратиться в слух именно на исполнении выходной арии Амины из «Сомнамбулы» Беллини. И, наконец, под занавес этого отделения яркой кометой драматического сопрано в конкурсную орбиту ворвалась Мария Антунес (Уругвай), просто «пригвоздив» зрительный зал стальным, но весьма захватывающим исполнением арии Амелии из второго акта вердиевского «Бала-маскарада». С не менее захватывающим драматическим драйвом представила она и арию Химены из «Сида» Массне.

Во втором отделении второго дня четвертьфинала после «противоестественно ультразвуковых» рулад Ольги Пудовой (Россия) во второй арии Царицы ночи из «Волшебной флейты» Моцарта, совершенно несостоятельного исполнения Сергеем Поляковым (Россия) знаменитой арии Калафа из третьего акта «Турандот» Пуччини, явно силовой и чрезмерно буффонадной манеры вокализации Хавьера Аррея (Чили) в каватине Фигаро из «Севильского цирюльника» Россини, а также громогласного «зубодробильного» бельканто Претти Йенде (ЮАР) в выходной арии Беатриче ди Тенда из одноименной оперы Беллини снова удалось «расслабиться» лишь на арии Ленского из «Евгения Онегина» Чайковского в исполнении Юрия Городецкого (Белоруссия) и весьма удачном выступлении Константина Шушакова (Россия), представившего арию Франка из «Эдгара» Пуччини и арию Елецкого из «Пиковой дамы» Чайковского.

Полуфинал

К полуфиналу против декларировавшихся 20-ти было допущено 23 участника. Можно, конечно, долго и искренне удивляться, почему одних пустили, а других нет, однако, забегая вперед, скажу, что те прошедшие в полуфинал персоналии, которые вызвали мое наибольшее удивление, на пути к финалу всё равно отсеялись, поэтому речь о них я и не поведу вовсе. В этот день в рамках своих потенциальных возможностей остались такие участники, как Сурен Максутов (ария Калафа из первого действия «Турандот» Пуччини), Рене Барбера (романс Неморино из «Любовного напитка» Пуччини), Джэсиг Ли (ария Рудольфа из «Богемы» Пуччини), Майя Лахиани (ария Октавиана из «Кавалера розы» Рихарда Штрауса), Хэран Хонг (ария Манон из первого действия одноименной оперы Массне), Ольга Пудова (ария Кунигунды из «Кандида» Бернстайна), Александр Чувпило («Смерть Родриго» из «Дон Карлоса» Верди), Хачатур Бадалян (ария Рудольфа из «Богемы» Пуччини), Хавьер Аррей (ария Форда из «Фальстафа» Верди) и Константин Шушаков (каватина Валентина из «Фауста» Гуно).

Со значительным «продвижением вперед» показали себя Адам Палка (ария Сильвы из «Эрнани» Верди), Джон Мин Парк (ария Альвизе из третьего действия «Джоконды» Понкиелли), Фернандо Хавьер Радо (ария Филиппа из «Дон Карлоса» Верди) и Ольга Бусуйок (сцена письма Татьяны из «Евгения Онегина» Чайковского), но подобное же суждение о вполне приемлемом исполнении Сергеем Поляковым романса Элеазара из «Жидовки» Галеви, вряд ли будет уместным: это была просто реабилитация за его весьма слабое выступление в четвертьфинале, когда к неудаче в известной арии Калафа добавилось и весьма обыденное исполнение им ариозо Германа из «Пиковой дамы» Чайковского. Напротив, заметно ухудшили свои позиции Мария Антунес, явно «перемудрив» с землисто-мрачным звучанием в арии Маргариты из «Мефистофеля» Бойто, и Претти Йенде, совершенно погубив сцену сумасшествия Эльвиры из беллиниевских «Пуритан» отсутствием всяческих навыков кантилены, филировки звука и колоратурной техники: грубый помол и техническое несовершенство здесь уже просто не проходит… С утонченным изяществом французского лирического стиля и коварной тесситурой арии Фауста из одноименной оперы Гуно так и не удалось на этот раз «подружиться» Юрию Городецкому, замечательно исполнившему в четвертьфинале не только арию Ленского, но и романс Неморино.

В целом, оглядываясь на полуфинал, приходится констатировать, что, по сравнению с четвертьфиналом, на нем не было уже того азарта борьбы и ожидания чего-то нового, неизведанного, ведь всех певцов мы уже слышали ранее, поэтому хотя бы в общих чертах спрогнозировать ситуацию, которая могла бы сложиться в отношении участников, которые прошли в полуфинал, было не так уж и сложно. Единственно неожиданным для меня явилось то, что свои весьма уверенно заявленные конкурсные позиции Мария Антунес так быстро сдала, а Сергей Поляков, наоборот, их несколько улучшил.

И финал, и гала-концерт, и гимн от Пласидо Доминго-младшего…

Конкурсная интрига мной овладела вновь, когда стали известны результаты полуфинала: к финалу снова было допущено не «проектное» число участников (то есть 10), а 13! 23 человека в полуфинале, 13 человек в финале: определенно, какая-то интригующая мистика цифр в этом была – как показали результаты конкурса, мистика зловещая, недобрая… Но как бы то ни было, по основной оперной программе в финал вышли Адам Палка, Рене Барбера, Джон Мин Парк, Джэсиг Ли, Фернандо Хавьер Радо, Хэран Хонг, Сергей Поляков, Ольга Пудова, Хачатур Бадалян, Ольга Бусуйок, Хавьер Аррей, Претти Йенде и Константин Шушаков. Первое, о чем сразу следует сказать, так это о том, что по всем очевидным объективным причинам имени Претти Йенде в этом списке быть просто не должно, как нет в нем, к примеру, и имени Марии Антунес, выступление которой в четвертьфинале произвело просто незабываемое впечатление: конечно, конкурс есть конкурс, но не покидает ощущение, что что-то не так и в этом конкурсном королевстве… И Претти Йенде, несмотря ни на что, «спокойненько проходит себе» в финал… И впрямь, «если звезды зажигают – значит – это кому-нибудь нужно?» Но к чему вопросы, ибо решение жюри – всегда единственно правильное, а его председатель, оказывается, и вообще ни при чём.

Если бы в финале под оркестр конкурсанты исполняли новые арии, то это был бы «новый конкурс» с чистого листа (как это обычно и бывает в финале большинства конкурсов), но из-за специфики Опералии неизбежно приходится оглядываться назад. Хэран Хонг повторила арию из «Сомнамбулы», Ольга Бусуйок – из «Сестры Анжелики», Ольга Пудова – из «Волшебной флейты», Претти Йенде – из «Беатриче ди Тенда». Итак, из четырех претенденток на лауреатство по оперному разделу требовалось выбрать троих. И в результате премии распределились так: Первая премия и Приз зрительских симпатий – Претти Йенде (кто бы сомневался!), Вторая премия – Ольга Бусуйок, Третья премия – Ольга Пудова. Маэстро Доминго не без гордости констатировал, что мнение публики на этом конкурсе всегда совпадает с мнением жюри, но, увы, широкой публике вовсе не нужно интеллектуальное пение, которое предлагает Ольга Бусуйок, ей не нужна и стилистическая чистота интерпретации репертуара бельканто, которую буквально излучает пение Хэран Хонг. Публике нужно «громко и красиво», вот она и неистово аплодирует певице из Южной Африки между частями наикрасивейшей арии Беллини, которую впервые услышала, и поэтому об изысканнейшем стиле этого композитора вообще не имеет ни малейшего представления! Подумать только, в жюри конкурса – представители ведущих оперных театров мира (и это действительно так!), но если в XXI веке на репертуар бельканто ими провозглашаются такие вот новые исполнительские стандарты, то это может означать только одно – неминуемую смерть бельканто в XXI веке. И это просто перечеркивает великое искусство таких корифеек названной вокальной специализации, как, к примеру, Беверли Силлз, Джоан Сазерленд, Эдита Груберова, Монтсеррат Кабалье, Мариэлла Девиа… И это, увы, случилось на Опералии…

У мужчин ситуация следующая: Первая премия и Приз зрительских симпатий – Рене Барбера (но тут вопросов нет никаких!), Вторая премия – Константин Шушаков, Третья премия – Джэсиг Ли. Рене Барбера с блеском повторил арию Тонио из «Дочери полка», причем сделал это гораздо лучше и раскованнее, чем в четвертьфинале. Константин Шушаков уверенно профессионально повторил арию Елецкого из «Пиковой дамы», а Джесиг Ли – арию Рудольфа из «Богемы». Эта раскладка лауреатов вполне понятна, и каждый из них, безусловно, заслуживает награды. Другое дело, что просто премий на всех не хватило: достойных финалистов-мужчин было больше. Несмотря на то, что «испытание оркестром» выдержали не все – в эту категорию попадают Хачатур Бадалян («Вертер»), Сергей Поляков («Жидовка»), Хавьер Аррей («Севильский цирюльник») и Фернандо Хавьер Радо («Дон Жуан») – «за бортом» всё же остались два замечательных баса Адам Палка («Эрнани») и Джон Мин Парк («Джоконда»), правда, последнему, спохватившись, вручили всё-таки приз Биргит Нильсон, как перспективному и многообещающему исполнителю. На этом конкурсе Вагнер не звучал вообще, а Рихард Штраус – совсем немного. Вручая награду Джон Мин Парку, Доминго сказал, что именно исполненный им репертуар наиболее близок к этим композиторам. Интересно, что он имел в виду: «Макбета» Верди, «Вольного стрелка» Вебера или «Джоконду» Понкиелли? Женская часть премии Биргит Нильсон не присуждалась. То же самое и с премией Culturarte: ее единственным обладателем, правда, непонятно, за какие заслуги, стал Хавьер Аррей.

До сих пор не было сказано ни единого слова о конкурсе сарсуэлы, а между тем в его финал вышли всего четыре человека. Это Рене Барбера, Ольга Бусуйок, Хавьер Аррей и Претти Йенде. И что касается последнего имени в этой четверке, то никаких вопросов к певице как исполнительнице сарсуэлы абсолютно не возникает. Победителем конкурса сарсуэлы стал Рене Барбера, а его – на этот раз даже двумя – победительницами стали Претти Йенде и Ольга Бусуйок.

Итак, отзвучали последние аккорды фестивального гимна, специально написанного для конкурса Пласидо Доминго-младшим, сыном Пласидо Доминго, и исполненного всеми его участниками. Награды нашли, наконец, своих лауреатов, а участники давно уже разъехались по разным уголкам земного шара. Конкурс прошел, словно его и не было, но не канул в Лету, а остался в сердцах каждого, кто был среди его слушателей. Эта первая московская Опералия запомнится надолго, но каждому – по-своему: иначе и быть не может! Мне же она запомнится не только как интереснейшее событие, подарившее немало прекрасных мгновений музыкального исполнительства, но и как конкурс, оставивший в душе глубокий осадок абсолютного разочарования.

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru