Невизирая на долгие годы пребывания на родине bel canto, aвтор этих заметок отлично помнит, с каким трудом далось ей правильное употребление неопределенного и определенного артикля в период изучения итальянского языка. В русском языке артикль отсутствует, и автор полагает, что она не единственная, кому понадобились годы, чтобы достичь автоматизма в употреблении il, la (формы определенного артикля мужского и женского рода) и uno, una (формы неопределенного артикля). Впрочем, говорить об автоматизме было бы хвастовством: сомнения в правильности употребления артикля посещают меня и сейчас...

Я недаром назвала заметки о пармском Риголетто по-итальянски. То, что предстало на сцене театра «Реджо» в рамках Verdi Festival-2012, по-итальянски с полным правом может быть названо «il “Rigoletto”, «тот самый «Риголетто», а не “un certo “Rigoletto”, «некий «Риголетто».

Это классическая в полном смысле этого слова постановка, в точности следующая указаниям либретто, без изменений места и действия, указанных Верди – Пьяве, без изменений смысла оперы и без добавлений нового смысла или хотя бы оттенков смысла.

Спектакль неописуемо красив, настоящий пир для глаз, созданный из откровенных апелляций к ренессансному искусству, ярких цветов и изысканных линий. Иначе и быть не могло: декорации и костюмы принадлежат волшебнику оперной сценографии Пьеру Луиджи Самаритани, ныне уже покойному. Спектакль классический по духу, и исторический по времени: он поставлен в 1987 году, и двадцать пять лет, отделяющие его от нынешнего возобновления, вполне достаточны для того, чтобы признать его таковым.

Кто бывал в Парме и Мантуе, в окружающих их городках типа Саббьонеты и замках типа Фонтанеллато, мгновенно заметит очевидные реминисценции в декорациях Самаритани, с удовольствием остановит взор на пышном зале, где протекает бал-оргия в первой картине первого действия, отдохнет в дышащем семейной любовью и озаренном мягким светом скромном доме Риголетто во второй, вообразит себя присутствующим на представлении в ренессансном театре во втором акте (только роль спектакля играет здесь кусок жизни Риголетто), затаит дыхание при виде полуразрушенной башни, в которой свил свое гнездо убийца Спарафучиль. Знакомый с туманным климатом Паданской равнины почти физически ощутит его влажное дыхание на собственном лице, когда туман поползет вокруг башни-притона. В непосредственной близости от полуразрушенной, но все же крепко стоящей на ногих башни пережить грозу сам Бог велел, и как тут не вспомнить слова старого работника театра «Ла Фениче» из романа Верфеля «Верди», который говорит композитору: «А за удачную грозу в «Риголетто», Маэстро, Вы приплачивали особо»...

В такую раму остается только вписать персонажей, и именно так поступает Элизабетта Бруза, ученица Самаритани. Певцы, скорее всего, следуют собственному опыту и здравому смыслу и, поскольку все они замечательны, созданные ими персонажи неходульны и захватывают сердце. Но режиссерской идеи нет, и пармский «Риголетто» - изумительные живые картины, в которых подлинную жизнь привносят великолепные исполнители.

На сцене театра «Реджо» предстал самый блестящий состав, который на сегоднящний день можно ангажировать на эту оперу, и поэтому «театр был полон, ложи блестели». Состав следующий: Лео Нуччи – Джессика Пратт – Пьеро Претти. И даже в роли Спарафучиля большое имя, Микеле Пертузи (Парма его родной город). Что оставалось зрителю-слушателю? Внимать, наслаждаться, аплодировать и почитать себя счастливым. «Il “Rigoletto”» в Парме – спектакль классический и исторический, пение вышеперечисленного квартета – событие также из ряда исторических и... райских!

О Лео Нуччи, кажется, сказано все, написано все. Этот певец (кстати, родом из Эмилии, его родной город Кастильоне деи Пеполи находится на полпути от Болоньи к Флоренции) воистину заслуженный Риголетто, автора может подвести память, но в активе Лео (так любовно, только по имени, зовут его поклонники и меломаны) четыреста или даже пятьсот спектаклей этой оперы. Но дело, конечно, не в количестве спетых спектаклей, а в том, что кожа вердиевского шута накрепко приросла к коже Лео. Перед нами абсолютно живой человек, вызывающий симпатию, антипатию, сочувствие, ненависть, неодобрение, презрение, жалость... Невысокий поджарый пожилой мужчина, порядком полысевший, передвигающийся какой-то особой походкой, то ли бежит, то ли волочит ноги, острый на язык, часто недобрый, ничтожный и величественный. Лео Нуччи ЕСТЬ Риголетто. Говоря о вокале, трудно употребить выражение «партия Риголетто». У Нуччи это всегда РОЛЬ. Голос знаменитого баритона все еще крепок и звонок, хотя порой лишен эластичности, - не забудем, что «парнишке» Лео семьдесят! И что сказать о бисировании захватывающей кабалетты «Si vendetta, tremenda vendetta»? На бис Нуччи поет ее еще лучше, чем в первый раз!

Джессика Пратт заставила говорить о себе с восхищением в минувшем году, когда спела на Россининиевском фестивале Аделаиду Бургундскую в одноименной опере. Восхищение искусством австралийской певицы в партии Джильды может быть еще сильнее. Певица совершенно прелестна, невзирая на громоздкую фигуру. Милы ее лицо, светлые волосы, ее деликатная манера держаться на сцене, - перед нами Джильда! Но не глупенькая Джильда светло-голубого цвета, чье призвание в услаждении меломанского уха руладами, а Джильда, в которой можно увидеть настоящую женщину. Что касается вокала, то это не изумительный, незабываемый голос, а голос скорее приятный, пленяющий нежностью, светлый, переливающийся разными оттенками. Техника певицы изумительна, и ухо, внимающее ей, отдыхает и радуется.

Bravo, Пьеро Претти в роли Герцога Мантуанского! Молодой тенор кажется созданным для роли очаровательного распутника. Претти не красавец и на звание «четвертого тенора» не может претендовать, но это очень обаятельный, естественный, раскованный артист, прекрасно чувствующий себя на сцене и не менее прекрасно контактирующий с публикой. Итальянское выражение «la classe non è acqua» («класс это не простая вода», в буквальном и неудачном переводе), может быть, Претти не вполне подходит, а вот французское слово charme характеризует его отлично. Личный шарм заключает нерушимый союз с приятной звонкостью, без которой теноровый голос немыслим, тонкой отделкой фразы, уверенными верхами,- и Пьеро Претти одерживает безоговорочную победу и завоевывает симпатии публики.

Микеле Пертузи – Спарафучиль, которого вы никогда не забудете. Роль бандита не маленькая, но и не большая, крупная артистическая личность Пертузи делает ее незабываемой. Спарафучиль Пертузи – и жестокий профессиональный убийца, и не лишенный проницательности психолог, и человек чести. Его дуэт с Риголетто «Quel vecchio maledivami!» остается запечатленным в памяти благодаря почти немыслимой тонкости психологических оттенков, переданных в пении.

Барбара Де Кастри обладает звучным и глубоким меццо-сопрано и очень подходит к роли Маддалены по своим физическим данным, в упрек певице можно поставить лишь небольшую дозу вульгарности.

На «Риголетто» в Парме ангажирован Даниэль Орен (спектакль полностью «звездный»), но автору приходится видеть за пультом Франческо Ивана Чампу. Молодой дирижер весьма удачно проводит оперу, в решительно динамичном духе, в порой стремительных темпах. Певцы не обделены его вниманием, Чампа оказывается весьма желанным аккомпаниатором. Хор пармского театра «Реджо» выше всяких похвал как с вокальной, так и со сценической точки зрения (хормейстер Мартино Фаджани).
Воистину ударный спектакль в ударное воскресенье, последнее теплое осеннее воскресенье. Публика, горячо аплодирующая, люди, вскакивающие на ноги, восклицания «Bravo Leo!», многочисленные вызовы. Относитесь к опере как к Владычице, и она доставит вам неописуемое наслаждение.

Roberto Ricci / Teatro Regio di Parma

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru