Вопросы, вопросы, вопросы… Их можно было бы оставить без ответа, потому что однозначно вечер в Ковент-Гардене был запоминающимся и неординарным, и, в первую очередь, потому, что неординарным, выдающимся было пение всех героев. Но к вопросам мы вернемся позже. А пока – имена солистов, чьи голоса были усладой весь этот продолжительный вечер в Королевской опере. Они заслужили того, чтобы назвать их в первую очередь.

Польский баритон Мариуш Квечень, герой оперы – хорош собой, высок, строен, поджар, с горящими глазами. Развратный ли он злодей, сексуальный хищник или… (по версии режиссера этой новой, радикальной постановки Ковент-Гардена) трагическая жертва необузданных психологически-сексуальных порывов, избежавший в финале компании демонов и горящего ада, однако оказавшийся в итоге психологически надломленным, в полном одиночестве и в экзистенциальной конфронтации с самим собой.

Неважно! Кто бы он ни был, в этот вечер Мариуш, уже исполнявший эту роль на сцене Ковент-Гардена в 2008 году, пел исключительно. Его голос – властный, захватывающий, менялся от соблазнительного (в моменты искушений) до резкого, властного и бескомпромиссного – во время бесед со своим слугой. Алекс Эспозито, как Лепорелло, работал великолепно в тандеме со своим хозяином, и его пение, как и его игра, были образцовыми.

Малин Бюстрём (Донна Анна) - обладательница красивого, чистого и мощного голоса, столь необходимого, чтобы выразить неоднозначный характер героини, ибо здесь она – не жертва, но – соучастница. И только с появлением мужественного и правильного Оттавио в исполнении Аталла Аяна ее оценка произошедшего меняется, и она изображает невинную жертву насилия, отчаявшуюся дочь, требующую мщения за убийство отца. Ее арии - наиболее технически сложные в опере - исполнены были чисто и безукоризненно.

Вероник Жанс (Донна Эльвира) и Элизабет Уоттс (Церлина) как индивидуально, так и в ансамбле с Малин Бистром были великолепны. Элизабет Уоттс - веселая невеста, утирающая слезу полой своего свадебного платья: то ли всерьез, то ли понарошку, то ли в раскаянии (что состоялось изнасилование), то ли в сожалении (что оно не состоялось). Давид Кимберг преуспел в качестве Мазетто, ее мужа.

Командор – украинский бас Александр Цымбалюк — весьма впечатляюще дебютировал на сцене Королевской оперы.

Оркестром дирижировал Никола Луизотти, который параллельно играл на клавесине, что несколько удивило.

Декорации, разработанные Эс Девлин, представляют собой огромный, двухуровневый, большей частью медленно вращающийся куб, с обилием дверей-панелей, с лестницами и открытыми верандами, напоминающими интерьер загородного летнего особняка. Современные методы видео-проекции позволили режиссеру изменять природу и структуру декораций, а также цветовую палитру, добавив к реальным виртуальные лестницы и двери, бесконечные лабиринты. Так что, в конце концов, было потеряно ощущение и уверенность того – что же на самом деле реально, а что – нет! Апогеем технологической виртуозности в первые же минуты спектакля, уже во время увертюры становятся заполняющие неспешным кривоватым почерком все пространство имена всех дам Дон Жуана, проецируемые на испещренный фасад усадьбы. Как хмель, расползающийся к концу лета по застекленной веранде дома моего детства - под самую-самую крышу.

Визуальные эффекты (Люк Холлс) задействованы во всём и на протяжении всего спектакля. Например, костюмы относятся к периоду 1840-х годов, и это скорее касалось дамских пышных одеяний, нежели мужского платья, которое вполне приемлемо и для сегодняшнего дня. Но - мне так до конца и не удалось понять, например, была ли это проекция уже бесконечных упомянутых женских имен на роскошной юбке донны Эльвиры, или же такова была сама ткань?

Столько думать во время оперы – и о таких, казалось бы, пустяках – чревато, и я должна сказать, что это видео-мельтешение, постоянное цветовое изменение, однако, абсолютно соответствующее происходящему на сцене – капающие слезы, расплывшаяся алая лужа крови, синева, заволакивающая постепенно все видео-пространство, летящие издалека и с какой-то неотвратимостью приближающиеся птицы, абстракционистские небрежности… по идее должны были отвлекать от главного – пения, хотя и призваны были визуально помочь понять одну из самых проблематичных драм Моцарта. Но этого не случилось. Пение однозначно властвовало! Пение покоряло!

А в какой-то момент ты вдруг осознаешь, что и небрежностей-то здесь – нет, и каждая картинка, каждое световое пятно тщательно продуманы, уточнены в деталях, не лишены изящности и оригинальности.

Сам спектакль Каспера Хольтена порождает множество вопросов. Наиболее спорным моментом новой постановки стал финал, сокращенный режиссером, видимо, для того, чтобы опера завершилась так, как она завершилась – в лишенном цвета и характера пространстве. Это его ад. Что можно придумать худшего для героя? В предыдущей постановке Королевской оперы Дон Жуан отправился в преисподнюю, держа на руках обнаженную женщину. И это была эксцентричная концовка. Зал рыдал от смеха, ведь, если мы вспомним, все-таки «Дон Жуан» - это dramma giocoso, или «весёлая драма». «Дон Жуан» Каспера Хольтена - эта драма, где не очень много смеются, хотя и не плачут.

Я не могу с точностью сказать, санкционировал ли это обрезание сам Моцарт (я нашла одну ссылку на этот факт), но даже если вы смотрите оперу в первый раз, вы обязательно споткнётесь на этом месте. Здесь явно чего-то не хватает.

Второй момент – сама идея такого толкования Дон Жуана. По этой новой версии весьма амбициозного проекта главный герой, повторюсь, трагическая жертва необузданных психологически-сексуальных порывов (трудно согласиться!), как бы мучается призраком Командора (и мне эта идея нравится), а после виртуального рукопожатия (тоже – хорошо!) ментально сломлен и остается один - в сером бесцветном пространстве.

Но – если он, по натуре своей, был изначально склонен к какому-то самоанализу, самокритике, к каким-то комплексам в контексте своей необузданной сексуальности, и, как результат, к какой-то психической неполноценности, то мог ли он стать Дон Жуаном? Сколько имен соблазненных им мы могли бы прочесть в списке Лепорелло? Оставалось ли у него, помимо, простите за это слово, самокопания время и воображение для того, чтобы охмурять, одурять и возвышать до исключительности каждую из соблазнённых им? Либо - одно, либо - другое.

Но финал Каспера Хольтена мне понравился, он был неожиданным, особенно после того, как три часа подряд все чудеса и последние достижения видео-проекции представали перед нашими глазами в самых разнообразных, мыслимых и немыслимых вариантах. Ожидалось, что изобразить с помощью видеоряда падение героя в ад – чего уж проще. Но именно на этом месте все чудеса техники 21-го века закончились. Перед нами предстал серый фасад дома, словно из декораций провинциального, лишенных финансовых возможностей театрика, и психически надломленный герой.

Эпизод с трапезой откровенно разочаровал: вульгарен и претенциозен. Что там было подано? Хот Дог? Да и манеры во время трапезы – могли бы быть иными.

Я обнаружила милую преемственность в лондонских постановках Каспера Хольтена, неоднозначного, но весьма любопытного режиссера и директора Королевской оперы, – его герои, как Евгений Онегин, так и Дон Жуан, оба предпочитают синего цвета блейзеры и синие костюмы. Но это – так, пустяк, хотя, мне кажется, совсем не случайный. Есть между ними и другая параллель: они оба – ловеласы, в той или иной степени. Есть в них склонность к самобичеванию и раскаянию. Так же как и «Евгений Онегин», «Дон Жуан» разбил зрительскую аудитории на две части – кто-то категорически не принимает постановку и надеется, что она никогда не вернется на сцену театра, кто-то - в полном восторге, но все сходят во мнении, что подбор солистов великолепный.

Я же скромно замечу, что просмотрев оперу «Евгений Онегин» в театре я была разочарована, о чем и не преминула сообщить самому режиссеру, когда представилась такая возможность, и зрителям нашего сайта – в своей рецензии. Но однажды, уставшая, оставшись дома в пятничный вечер, в компании, подчеркиваю, одного бокала вина, я наткнулась на программу, в которой Каспер Хольтен рассказывал о своей трактовке героя русской оперы. Затем она была показана по телевидению. И мне вдруг открылось то, что я не поняла ранее… И – да, это потрясло меня, признаться, до слез. Возникло тогда желание переписать рецензию, но, к сожалению, я до сих пор этого не сделала.

Может быть, постановки Каспера Хольтена не раскрываются с первого раза? Но попасть во второй раз на его спектакли – шанс маловероятный! Ажиотаж вокруг них – небывалый. Театр полон каждый вечер. За стоячими билетиками, которые в день вечернего представления, выстраиваются очереди с раннего утра. И много, много толкований - категоричных, восхищенных, разных!

И последний, совсем крошечный момент. Как оказалось, Каспер Хольтен прекрасно говорит по-русски.

Фото: ROH / Bill Cooper

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru