Два в одном

Королевская опера. «Сельская честь» и «Паяцы»

Людмила Яблокова
Специальный корреспондент
То, что нам представил режиссер в этот раз – было более обычно, надежно и… никаких сенсаций! Но надо отдать ему должное – детали спектакля были продуманы тщательно, многие из них очень выразительны. Так, например, «Сельская честь» открывается застывшей сценой. За кулисами слышен голос Туридду, восторженно бахвалящегося перед своей любовницей – «не страшусь я смерти, дорогая, и если я с тобой не встречусь в небе, тогда не надо мне блаженства рая», в то время как жители деревни – в неоновом свете одинокого фонаря – уже застыли в скорби над его распростёртым окровавленным телом. Затем сцена поворачивается другой стороной и пред зрителями совсем иная, уже праздничная обстановка – те же жители накрывают столы в честь Пасхи.

На подступах к театру в этот раз итальянский язык явно доминировал, также, как и носители языка – элегантные дамы в мехах и на каблуках и множество брюнетов весьма приятной наружности. Итальянцы – народ компанейский с многочисленными друзьями и родственниками – устремились в Ковент-Гарден на знаковые итальянские оперы.

1/2

Свет в театре и погас, и вот она – Италия. Не та – для туристов, с белыми, будто взбитыми из «белков и крема» средневековыми городами, зависшими над юго-восточными скалистыми берегами лазурной Адриатики, по которым мне удалось попутешествовать прошедшим летом. Не конца девятнадцатого столетия и времен Пьетро Масканьи и Руджеро Леонкавалло, а Италия восьмидесятых годов прошлого века: провинциальная, какая-то неухоженная, с электрическим столбами, одиноко стоящими на сцене, поросшими у основания бурьяном. Ну, чисто Калабрия – промелькнуло у меня в голове, самая бедная провинция страны, расположенная на юго-западном побережье, где мне тоже довелось побывать. В одной из таких калабрийских деревень, а именно – в Монтальто, где, кстати, находилось имение отца Леонкавалло, и произошла на самом деле эта кровавая, но очень реальная трагедия, которую мы теперь все знаем под названием «Паяцы». Да, нешуточные страсти бушуют в этой глуши!

Сегодня на сцене Королевской оперы два шедевра – «Сельская честь» Масканьи и «Паяцы» Леонкавалло не только идут в один вечер, что давно стало привычной практикой, но и объединены как бы в единый спектакль, действие обеих опер происходит в одном месте и увязано между собой.

Героиня «Сельской чести» мать Лючия, не простившая брошенную ее сыном бывшую подружку Сантуццу, по наущению которой и был убит ревнивым мужем Альфио ее мальчик, встречается с ней в «Паяцах». Вместо того, чтобы пройти мимо, обе вдруг бросаются друг к другу со слезами. У них на двоих – одна любовь и одно общее горе. И, может быть, даже общее будущее. Уж очень выразительно руки Лючии оглаживали живот молодой женщины.

Туридду в этой постановке не солдат, как в оригинале, а старший сын и глава семейного бизнеса: они пекут хлеб для деревни и торгуют вином. У него есть помощник, у которого на наших глазах в первом акте (то есть в «Сельской чести»), завязываются некие отношения с молодой женщиной, которая пришла за хлебом в пекарню. Только потом – уже в «Паяцах» – становится ясно, что это Сильвио и Недда, актрисой странствующего в этих краях театрика и жена Канио, продюсера и актера.

Эти два крошечных сценических эпизода, естественно без слов, в сопровождении звучащей музыки – стали двумя своеобразными, пускай и выдуманными, сюжетными акцентами, связавшими две кровавые истории колоритной итальянской жизни в один клубок. Мне показалось такое решение достаточно продуманной и интересной попыткой связать два повествования.

Более четверти века эти оперы не шли на сцене Ковент-Гардена. И вот теперь они представлены в постановке Дамиано Микьелетто, дебютировавшего недавно на сцене Королевской оперы скандальным «Вильгельмом Теллем».

То, что нам представил режиссер в этот раз – было более обычно, надежно и… никаких сенсаций! Но надо отдать ему должное – детали спектакля были продуманы тщательно, многие из них очень выразительны. Так, например, «Сельская честь» открывается застывшей сценой. За кулисами слышен голос Туридду, восторженно бахвалящегося перед своей любовницей – «не страшусь я смерти, дорогая, и если я с тобой не встречусь в небе, тогда не надо мне блаженства рая», в то время как жители деревни – в неоновом свете одинокого фонаря – уже застыли в скорби над его распростёртым окровавленным телом. Затем сцена поворачивается другой стороной и пред зрителями совсем иная, уже праздничная обстановка – те же жители накрывают столы в честь Пасхи. Еще один интересный момент первого акта, когда статуя Девы Марии, которую несут во время крестного хода, вдруг неожиданно вытягивает руку и обвиняющим перстом указывает на грешную Сантуццу.

Декорация «Сельской чести» (Паоло Фантин) – скромный неказистый домик с облупившейся штукатуркой и пожелтевшими разбитыми плитками, где на первом этаже размещается семейная пекарня Panificio – периодически вращается, и сюжет разворачивается по обе стороны дома.

Слегка изменённая обстановка в «Паяцах» используется более разнообразно, предоставляя зрителю возможность наблюдать драматическую коллизию как бы в двух проекциях – в реальной жизни и на сцене доморощенного театра. События сперва происходят наяву, потом переносятся на театральную сцену, а затем грань настоящего и вымышленного, театра и жизни стирается – настоящий любовник бросается спасать свою возлюбленную прямо из глубины зрительного зала.

«Комедия окончена» – страстно, потрясающе мелодрама, достигнув своей кульминации, сразила зрителей своей жизненностью и ощущением реальности происходящего. Две короткие оперы, а столько всего – две любви, разрушенных ревностью, ненависть одного отверженного, чувство вины другой, азарт преступления.

Партию Сантуццы с огромной отдачей поет Ева-Мария Вестбрук. И только она одна, пожалуй, смогла продемонстрировать в «Сельской чести» реальные эмоции. Роль ее неверного парня исполнял латышский тенор Александр Антоненко, и должна признаться, то, как он пел в первом акте (в тот вечер, когда я была в театре) несколько разочаровало – голос звучал солидно, и при этом как-то неуверенно. В партии Канио он выглядел намного более волнующим, в его герое ощущалось сочетание мужественности и уязвимости.

Димитрий Платаниас намного комфортнее ощущал себя в роли клоуна Тонио, и пение его было более выразительным в «Паяцах», нежели в «Сельской чести», где он играл роль обманутого мужа Лолы.

Свою лепту в удачу спектакля внесли утонченное и нервное итальянское сопрано Кармен Джанатазио (Недда) и пламенный красавчик Дионисий Сурбис (Сильвио).

Антонио Паппано, музыкальный руководитель Королевской оперы и дирижёр этой новой постановки, признался, сказав, что он пропускает эту музыку сквозь свои южные итальянские вены. Действительно, она - чувствительна, страстна, щедра лиризмом и тонкостью оркестровки, насыщена гибкой, страстной кантиленой и уж кто-кто, а Паппано и его музыканты великолепно знали, как ее преподнести!

0
добавить коментарий
ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ

Ковент-Гарден

Театры и фестивали

Антонио Паппано

Персоналии

Паяцы, Сельская честь

Произведения

МАТЕРИАЛЫ ВЫПУСКА
РЕКОМЕНДУЕМОЕ