Московская филармония 19 января открывает год оперных исполнений главной русской оперой — «Евгений Онегин» Чайковского. За дирижерским пультом Госоркестра его бывший шеф — Василий Синайский, а партию Татьяны исполнит всемирно известная латышская сопрано Марина Ребека. Накануне выступления певица рассказала «РГ», почему считает себя самоучкой и любит сложных героинь.

— Марина, с каким настроением вы приезжаете в Москву?

— С радостным. Меня в Москву только недавно стали приглашать. До того момента не замечали. Но за два года исполнение «Евгения Онегина» будет уже моим третьим выступлением. И каждый раз я в Москву еду с огромным удовольствием и готовлюсь очень тщательно.

— Почему?

— Вообще-то у меня все должно быть по максимуму. Я ужасная перфекционистка. Постоянно нахожусь в поиске. Мне очень много что интересно, поэтому мои концертные программы и бывают такими неожиданными для большинства. И диски Amor fatale и Spirito тоже особенные. Я шестью языками владею и во многих источниках информацию искала, с манускриптами возилась прежде, чем CD записать. Это всегда огромная работа, но мне было любопытно. И я столкнулась с тем, что с течением времени под влиянием тех или иных обстоятельств сознательно или ошибочно привносится немало ошибок и неточностей в партитуры. Ведь любая вставная, пусть самая высокая и красивая нота не имеет никакого значения, если в ней нет внутреннего развития, эмоционального наполнения. Мне же хочется как можно ближе подойти к оригиналу, даже в вариациях, чтобы высвободить авторский замысел от всех наслоений и штампов, к которым авторы не имеют никакого отношения.

— Что же тогда говорить о современных режиссерских решениях оперных спектаклей?

— Дело в том, что раньше задачей режиссеров было лишь сделать пение, точнее даже сюжет оперы, более приемлемым для публики. Тогда режиссеры обожали это искусство, слушали много музыки, имели большое уважение к композитору. Тогда царил диктат дирижеров. А что происходит теперь? Режиссеры стали безгранично доминировать. Им стало дозволено на гениальную музыку делать все, что им заблагорассудится, часто абсолютно нивелируя и музыку, и работу певцов, а порой и откровенно противореча мысли и чувству композитора. Но подобный подход, на мой взгляд, в корне неверный. Оперу он убивает! Оперное искусство «работает» только тогда, когда достигается баланс между театром и музыкой. Сегодня же, к сожалению, многие оперные дома мира увлечены лишь зрелищем. Однако, если певец будет игнорировать премьеры и приезжать только на возобновления постановок, чтобы избежать часто глупого столкновения с режиссерским эго, то фактически будет не заметен — он останется почти без прессы, потому что критика редко обращает внимание на повторные серии спектаклей. Поэтому опера для певца стала сегодня прежде всего искусством компромисса.

— А окажись вы среди публики, как думаете, какое впечатление произвела бы на вас Марина Ребека?

— Ой, не знаю. Я совсем не из тех певиц, кто любит смотреть на себя со стороны. Слушаю, конечно, чтобы сделать работу над ошибками. А когда порой и смотрю какое-нибудь собственное видео, всякий раз думаю: надо срочно худеть... Но, с другой стороны, знаю, что диетами увлекаться нельзя. Однажды приехала я сильно постройневшая, казалось бы, в хорошей форме, в «Метрополитен-оперу» петь «Норму» Беллини. Партия огромная — сил нужно много. А где их взять? Все сожжено. Вот я пришла после репетиции и сказала мужу: «Забудь, балериной я не буду никогда. Пошли есть пирожные!»... И «Норма» прошла на ура.

— Для вас все партии такие затратные?

— Большинство. Мария Стюарт, Лючия, Виолетта меня сжигают, но не настолько, как Норма. Татьяна тоже очень трудная и физически, и эмоционально партия. Помню, когда я делала в 2008 году свою первую Татьяну с Михаилом Юровским, мы много говорили с ним именно об образе, потому что спеть ее не настолько сложно, сколько сыграть. Она забирает все силы к финалу, превращаясь в обворожительную женщину, светскую львицу, в которой девочка не умерла.

Но есть и те роли, что легко мне даются. Например, Мими, Маргарита в «Фаусте», хотя, смотря, как поставлено, конечно. Донна Анна и Лейла тоже не особо сложные. Но мне по-настоящему интересно работать над теми партиями, что не только хорошо ложатся мне на голос, но и позволяют перейти на новый профессиональный уровень. Тогда я понимаю, что, сделав их, я пойду дальше в своем развитии. И тут я должна заметить, что больше мне удаются драматически сильные, темпераментные персонажи.

— В жизни у вас такой же сильный характер, как у некоторых ваших любимых героинь?

— Наверное. Меня же не приняли в консерваторию в свое время. Сказали, что я бесталанна. Тогда я и уехала из Риги учиться в Италию, где все тоже было непросто, и мне пришлось вернуться домой. Но вопреки всему я смогла сама найти себя и свой голос. Меня спрашивают: «Кто ваш вокальный педагог?» Отвечаю: у меня нет педагога. Мне не верят, а это правда. Я сама себя сделала — я самоучка: настойчивая и решительная, иногда очень быстрая. Порой я даже чувствую, что мне надо заставить себя остановиться, «выпустить пар» и подумать... Но я точно не гоняюсь за количеством партий и контрактов. Стараюсь так составлять свое расписание, чтобы оставалось время и на дочь, и путешествия. Чтобы, например, иметь возможность хоть изредка и по горам полазить, и на лошадях покататься — обожаю верховую езду!

— А балы и торжественные приемы любите?

— «Дива в бриллиантах» — это не про меня. Примадонна из меня вылезает только в двух случаях: когда меня что-то сильно бесит в театре или когда меня отказываются посадить в самолет из-за перепродажи билетов, что ныне нередко случается. А дома я сама все делаю — убираю и посуду мою, грядки тоже пропалываю, цветы сажаю на своей любимой даче в рыбацком поселке под Юрмалой. Надо уметь забывать о себе как о певице, о своем голосе, давая ему отдохнуть от хозяйки... Помню, в Астане после спектакля, когда я шла в гриме с цветами, охрана меня в отель пускать не хотела, решив, что я проститутка. А в нью-йоркской «Метрополитен», когда я, наоборот, была совсем не накрашенная, меня остановили на артистическом подъезде и долго объясняли, где вход для персонала, полагая, что я работаю в кафе. Я так оба раза очень веселилась, потому что уверена: жить надо без пафоса.

Мария Бабалова, rg.ru

Ссылки по теме

• Марина Ребека: «Я люблю раздвигать рамки»

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru