Сегодня OperaNews.Ru предлагает беседу с итальянской меццо-сопрано Анной Бонитатибус, одним из признанных мастеров стиля бельканто. Певица трижды побывала в России, исполняя заглавные партии в концертных вариантах «Орфея» Глюка, «Золушки» Россини (2006) и «Капулетти и Монтекки» Беллини (2008), и заслуженно снискав восторженные отзывы московской критики и публики.

Как Вы пришли к мысли стать оперной певицей? Кто подал Вам эту идею, или что повлияло на это решение, когда это произошло?

Когда я училась в консерватории на фортепианном отделении, я не раз думала о том, чтобы начать осваивать еще и какой-нибудь другой инструмент, а может быть и вовсе сменить специализацию.

Некоторые из моих преподавателей, узнав об этом, стали поощрять меня к занятию вокалом. Я не очень-то верила в успех и первоначально последовала их советам не совсем с серьезными намерениями, словно в шутку. Тогда я и помыслить не могла, к чему все это приведет в последующем.

Кто из великих меццо-сопрано прошлого оказали на Вас решающее влияние в период Вашего становления – если такое, конечно, было вообще? Может быть кто-то из современных певцов служил для Вас ориентиром?

Я не могу назвать какое-то одно имя, которое было бы ключевым, определяющим в моем формировании. Можно сказать, что на меня оказали влияние очень многие певцы и музыканты. Я пыталась с самого начала усвоить школу бельканто во всем ее развитии и многообразии, начиная с Гарсии. Я и сегодня остаюсь ей привержена. Каждый певец – прошлого или наш современник – имеет свое лицо, свою специфику. Все они, кого я слушала когда-либо на пластинках или на сцене, так или иначе оказывали на меня свое влияние.

Вы довольны тем, что обладаете столь редким типом голоса? Ведь диапазон сценических образов для меццо-сопрано, особенно колоратурного, не столь уж и велик, в первую очередь, если сравнивать с сопрано. Когда и как Вы поняли, что у Вас свой особый путь в искусстве?

Большое спасибо за такой комплимент, который по сути содержит Ваш вопрос. Я очень благодарна судьбе за тембр и диапазон, что она мне подарила. На мой взгляд, Вы несколько умаляете роль и значение меццо-сопрано. Судите сами. Во-первых, меццо-сопрано в большинстве случаев имеют гораздо более долгую артистическую жизнь, чем коллеги с более высокими голосами. Во-вторых, значительные, даже великие партии для меццо мы встречаем на всех этапах развития оперы, начиная с самых ранних образцов и вплоть до наших дней: барокко, бельканто, французский лирический репертуар, Верди и Штраус, духовная музыка. Кроме того, сопрановые роли иногда очень четко привязаны к качеству, характеристикам голоса. Легкие колоратурные сопрано навсегда «приговорены» своими окраской и «весовой категорией» к определенному репертуару, и редко когда способны посягнуть на что-либо еще – спеть Манон Леско к примеру. Для меццо это возможно, и примеров, причем успешных, когда меццо-сопрано помимо своего поют еще и что-то из партий драматического или даже легкого сопрано не так уж и мало.

Вы согласны с утверждением, что сегодня репертуар бельканто исполняется хуже, чем раньше?

Я не думаю, что правомерно так ставить вопрос. В прошлом театры были более внимательны к вопросам соответствия оперных партий и типов голосов, которым они лучше всего подходят. С одной стороны это хорошо, ибо сберегало голоса и делало возможным формировать адекватные составы. С другой, это ограничивало репертуар, поскольку театры диктовали, что и кому петь, и что будет в принципе ставиться в текущем сезоне. То есть сезон формировался под наличествующие голоса. Теперь распространена иная практика: сначала выбирают названия, потом приглашают постановщиков и дирижера на ту или иную продукцию, а уж затем подбирают певцов. Что касается выбора вокалистов, то варианты всегда ограничены, поскольку у большинства уже все расписано на годы вперед – гастроли, постановки и пр. Поэтому нередко театрам, особенно не перворазрядным, приходится довольствоваться, что называется, тем, что есть. Мне кажется, что именно такая практика имеет наибольшее значение, а не техника певцов.

Некоторые эксперты в области музыкального театра и меломаны отмечают падение уровня вокала, особенно касательно белькантового репертуара, и связывают это со сменой приоритетов в оперном театре. Раньше, положим полвека назад, голос был на первом месте. Ныне же больше внимание уделяют режиссуре, сценографии и пр., что сказывается на качестве вокала. Вы согласны?

Я думаю, что очень трудно сравнивать разные эпохи, пытаясь найти ответ, решение этой проблемы. Сегодня публика всегда имеет выбор, даже очень много возможностей сравнивать – телевидение, Интернет дают массу информации кто, как и где поет. Это означает, что театрам совсем не просто привлечь публику на спектакль. Я думаю, что это нормальная реакция театров на необходимость конкурировать и со всеми прочими формами так называемого культурного проведения досуга. Поэтому так часты сегодня радикальные, даже шокирующие постановки – театры хотят быть интересными публике, хотят, чтоб в них ходили, хотят быть услышанными. Жаль, что иногда это стремление уводит их очень далеко от настоящего искусства и грешит дурновкусием.

Как Вы относитесь к современным постановкам – тем, где пытаются «актуализировать» оперные сюжеты? Вы чувствуете себя комфортно в таких спектаклях?

На мой взгляд, всегда очень важно сохранить основную идею произведения, логику поведения персонажей, отношения между ними такими, как это было задумано авторами. Каждый вечер в оперу приходят неофиты, и они имеют право видеть именно ту оперу, что заявлена на афише, а не чьи-то измышления по ее поводу. Они должны понимать, что происходит на сцене. Если сюжетная линия не извращена, если основные идеи сохранены, если отношения персонажей соответствуют либретто, то в этом случае современные постановки могут быть очень интересными, могут дать нам много нового – свежий взгляд, возможности интерпретации и пр. Самое страшное в оперном театре, как я уже говорила, это – безыдейность и дурновкусие. Это нельзя оправдать.

Есть разница в технике пения при исполнении музыки барокко, бельканто и романтизма?

Думаю, что есть только одна техника – подлинная, позволяющая вам петь правильно. Но, разумеется, исполнительских стилей много, и тут есть различия. Колоратурные пассажи требуют меньшего объема звука, для того, чтобы быть легкими и проворными. Белькантовые партии требуют большого дыхания, чтобы можно было строить протяженные фразы на легато, но даже в этом случае никогда нельзя форсировать звук.

Ваши любимые роли.

Россиниевский репертуар мне наиболее близок. В этих партиях есть все – интересные характеры и в то же время сложная и красивая музыка. Здесь надо уметь все, владеть и легато, и колоратурой, всем арсеналом средств певца. Кроме того, французская лирическая опера всегда мне была интересна, в этой музыке столько красок, эмоций… Музыка барокко – это проверка любого певца на прочность, на состоятельность его техники… Сегодня – это больше дань моде.

Что Вы думаете о партии Розины из «Севильского цирюльника»? Раньше ее часто пели колоратурные сопрано, и это считалось нормальным. Сегодня все чаще отдают предпочтение оригинальной версии.

Мой ответ, думаю, предсказуем. Эта партия была написана для Джельтруды Ригетти-Джорджи, которая была даже не меццо, а контральто! Фактически, за исключением знаменитой каватины «Una voce poco fa», вся партия написана в центральном регистре. Когда роль исполняется сопрано, приходится в ней менять слишком много – транспонировать, «разворачивать» пассажи, добавлять верхних нот, чтобы было поэффектней. Все это не соответствует духу произведения!

В Вашем репертуаре есть роль Никлауса в «Сказках Гофмана» Оффенбаха. Роль очень непростая – драматически и эстетически. Вам она нравится? Как Вы решаете проблемы такого рода?

Я обожаю эту оперу! Никлаус – фантастическая роль, это тень, альтер эго Гофмана, его совесть и его сознание. Для того, чтобы понять этот персонаж и хорошо его играть, нужно просто полюбить саму музыку этой оперы, почувствовать ее необыкновенную красоту – и все встанет на свои места.

Как Вы себя ощущаете сегодня? Вы уже на пике карьеры, или многое еще впереди?

Надеюсь, что еще многое впереди. Предпочитаю вернуться к этому вопросу в отдаленном будущем.

Вы уже бывали в России не раз. Какие Ваши впечатления о нашей стране, о русской публике?

Первое, что меня поразило, когда я впервые побывала в Вашей стране, это ее размеры. Москва огромна, невероятно огромна! Ваша публика – одна из лучших в мире: доброжелательная, теплая, понимающая, с ней возможен эмоционально-энергетический контакт во время выступления. Каждый раз, когда я приезжала в Москву, я ощущала, с каким вниманием здесь относятся к итальянской вокальной школе. Не могу забыть чудесной встречи, которая у меня была со студентами Московской консерватории: они все очень интересовались всем, что связано с техникой пения и итальянским стилем – живо, непосредственно. И я чувствовала себя в их компании окруженной любовью!

Русская музыка что-то значит для Вас?

Мне не приходилось ее много исполнять. В прошлом я пела «Свадебку» Стравинского и «Александра Невского» Прокофьева. Надеюсь в будущем включить в свой репертуар новые великие страницы русской музыки.

Беседовал Александр Матусевич

Ссылки по теме

• Официальный сайт Анны Бонитатибус

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru