Портрет примадонны с младенцем

Портрет примадонны с младенцем
Оперный обозреватель

Сегодня мы начинаем сотрудничество с Кириллом Веселаго, известным публицистом и критиком, который будет регулярно информировать нас о новостях зарубежной оперной сцены. Первый материал - интервью с блистательной певицей Марией Гулегиной. Оно состоялось в феврале с. г., но по ряду причин не было опубликовано ранее. В беседе примадонна высказывает ряд мыслей об оперном искусстве, которые несомненно будут интересны нашим читателям. Певица также говорит о своем отношении к выступлениям в России, которых от нее давно ждут поклонники и любители вокала.

Любителю оперы, интересующемуся состоянием оперной жизни на Западе, представлять Марию Гулегину, наверное, нет необходимости: начав свою певческую карьеру в Минске, она уже через два года дебютировала в "Ла Скала", где в спектакле "Бал-маскарад" её партнёром был Лучано Паваротти.

А в 1996 году она получила престижную премию Дзенателло (основателя фестиваля "Арена ди Верона", вручающуюся лишь раз в несколько лет) - "за блестящий дебют" в Вероне! Думаю, что важность этой награды подчеркнёт то обстоятельство, что вместе с молодой российской певицей этой же награды были удостоены Ренато Брузон (за 25-летний "стаж" в Вероне) и Франко Дзеффирелли - за "хорошую постановку"… В отличие от многих российских певцов, которым часто удавалось спеть на прославленной сцене "Ла Скала" всего лишь раз, Гулегина "прописалась" в Милане надолго: это были и "Двое Фоскари", "Тоска", "Пиковая", "Набукко", "Макбет", и "Манон Леско"; два сольных концерта… За время своей карьеры Мария пела и в "Мет", и в "Ковент-Гарден"; в Токио, Египте, Вене и Неаполе, Париже и Вероне… Но сейчас именно в "Ла Скала", с Тоски - роли, в которой Гулегина уже выступила более двухсот раз! - она начинает свои выступления после полугодового перерыва. О причинах этого перерыва мы, поначалу, и решили поговорить…

Мы сидим в доме певицы, в уютном зимнем саду, за огромными окнами которого - лес и большое поле; где-то в конце этого поля проходит условная линия, отделяющая Люксембург от Бельгии… "Да вот она, эта причина!.. Позавчера уже месяц исполнился"!.. - смеётся Мария весело, указывая на уютную колыбельку подле нас, где только что уснул месячный малыш Руслан. Гулегина бесконечно счастлива, что - вопреки скептикам, всяким расхожим мнениям ("ах, после тридцати это так опасно!"), и так далее - сын у неё родился совершенно здоровым и замечательным ребёнком!.. - "Так приятно было не работать, ты не поверишь!" - потягивается она в кресле. - "Не могу представить, что послезавтра - опять работа, работа; сцена"… Но ничего не поделаешь - таков ритм жизни всех западных оперных звёзд: постановка за постановкой (а то и две подряд, "наезжающие" одна на другую - и администрации оперных театров торгуются между собой, кому оплачивать полёты на приватном самолёте)… Отдых случаен и непродолжителен, а порой носит и очень условный характер, когда в "окне" между постановками артист должен учить новую партию. Я спрашиваю Гулегину, трудно ли было ей возвращаться в вокальную форму после беременности и родов? Мария говорит, что легче, чем она думала; незадолго до события она уже принялась нервничать: роды всё не наступают - соответственно, сокращается период послеродовой реабилитации. Но - "Всё прошло легче, чем я думала! А главное - быстрее! Поначалу я думала, что несколько месяцев на экзерсисы уйдёт"…

С вокалом всё благополучно, говорит она, хотя и с небольшой опаской. А с весом? - "А твоим читателям это нужно?" - смущённо-кокетливо улыбается примадонна. - "Лишние килограммы ещё остались, но я от них буду избавляться. Жизнь заставляет: менять весь гардероб концертных платьев - это катастрофа! Допустить этого я не могу"!..

Всякий, кто хоть раз слышал Гулегину на сцене, наверное, не мог не отметить главное достоинство её красивого, "тёмного" по тембру голоса - необычайную мощь, которая почти не оставляет ей соперниц в традиционном репертуаре драматического сопрано. Как однажды лаконично написал английский критик (в общем и целом, недовольный новой постановкой вердиевского "Макбета"): "Затем запела Гулегина. Стены дрожали". И всё-таки, почему для "послеродового дебюта", если можно так выразиться, Мария выбрала эмоциональную и драматическую партию Тоски, спросил я.

  • "Ну, ты же сам знаешь, как делаются наши планы: всё расписывается на два-три года вперёд… А потом всякие события происходят! Приходится подстраиваться. Не отказываться же от работы с Мути в "Скала", в конце концов?!. Да и опыт пения Тоски у меня уже очень солидный".

…Интервью с молодой матерью вновь прервано требовательным писком младенца; Мария, извинившись, на некоторое время покидает меня, и я, вверенный заботам её мамы, Натальи Фёдоровны, пью чай с вкуснейшим хачапури её собственного приготовления, и вспоминаю, как известная женщина-дирижёр Симона Янг, вскоре после того, как родила первенца, дирижировала спектаклем "Симон Бокканегра", пулей "летая" после каждой картины в дирижёрскую кормить ребёнка. - В "Тоске", боюсь, кормить тебе будет некогда! - обращаюсь я к вновь спустившейся в гостиную примадонне. - "Да, тут уж только на Марка, моего мужа, вся надежда"! - улыбается она.

Что же дальше, после "Тоски"? - интересуюсь я. Ответ достаточно неожиданный: "Норма" в Севилье… В первый раз в жизни Гулегина споёт не только не "драматическую", но и абсолютно "белькантовскую" партию! - "Наконец-то!" - говорит она. Ей, похоже, совсем не нравится расхожая репутация "стенодробительного" голоса, и Мария полна решимости доказать скептикам, что уже достигла того уровня мастерства, когда в вокале ей доступно всё! - "А ещё и "команда" подобралась хорошая, и дирижёр прекрасный - Маурицио Арена… - говорит она. - Ты же помнишь, что я сбежала от того бездарного дирижёра в Оранже, где поначалу намечался мой дебют в партии Нормы"!

Да, конечно же, помню; я ещё очень удивился тогда, ибо знаю на примере множества историй, что при желании Мария Гулегина и сама способна, мягко говоря, "обратить в бегство" кого угодно… Но - "В тот момент я была уже на достаточно большом сроке беременности, и решила, что ради своего будущего ребёнка просто не имею права нервничать! Просто сказала: "до свидания!", повернулась и ушла… И мы с Марком поехали отдыхать на взморье; потом - божественное "ничегонеделание" дома"!.. - объяснила звезда.

…Мне лично интервью со знакомыми, близкими друзьями, даются трудно. Начинаем "всех поимённо вспоминать", на любой вопрос следует ответ: "Да ты и сам всё знаешь"!.. Марк пытается впихнуть мне последнюю книгу их семейного фаворита - Александры Марининой, которую я на дух не переношу. Наташа, старшая дочь Гулегиных, несёт компакт-диск со своими композициями в стиле "электро-поп", напетыми и записанными ею в Лондоне… Но беру себя в руки, и задаю очередной вопрос. Не встречаются ли такие географические пункты, как Москва или Одесса (где Гулегина родилась и выросла), в её обширных гастрольных и концертных планах? Нет, говорит она. Что же, не зовут? - "Не зовут и не плачут! (Смеётся). Ну, какие-то поползновения из Москвы были, но в таком вот тоне: "Вы должны! Вы обязаны"!.. Мария говорит, что с большим удовольствием повидалась бы с московской публикой - но уверена, что если и был бы концерт в Москве, то он, скорее всего, стал бы неким "тусовочным" мероприятием, и настоящие меломаны на него всё равно бы не попали… - "Так что я лучше скромненько "здесь" попою! "Ностальгия" обычно появляется у тех, кто не находит работы на Западе. Тогда начинаются рассказы типа: "Я вернулась, потому что не могу без Родины"… А что такое родина? - продолжает она, - это то место, где тебе хорошо; где ты чувствуешь себя свободным. Мне вот здесь хорошо, в Люксембурге"… В Великом Герцогстве Люксембург Гулегиной намного лучше, чем в Германии (Мария долгое время жила в Гамбурге): - "Нет никакого давления, что ты не говоришь на "хох-дойч"… Здесь, в отличие от Германии, страна такая гостеприимная! Можешь говорить и на английском, и на итальянском, и на немецком, и все тебе рады, и все тебя понимают - потому что стараются понять! В Гамбурге было тяжелее… Потом, хоть и дом был красивый, но центр города - там не было такого уюта, такой приватности, защищённости, как здесь… А тишина! Рядом - лес; грибы! Сейчас закончим интервью - угощу белыми грибочками; мама намариновала"…

Грибочки - моя слабость, но я неуклонно возвращаюсь к музыке, и спрашиваю о дирижёрах: с кем из них Марии наиболее приятно работать? Ответ получаю сразу: с Мути. По её мнению, Риккардо Мути - гений. Но некоторые считают, говорю я, что с ним тяжело; что-де характер у него надменный… Ничего подобного, утверждает Мария: он может быть высокомерен, только если видит, что человек ничего не может. Да и в этом случае он не становится высокомерным, а просто теряет к человеку интерес… Глаза её загорелись: - "У меня с ним сложились очень добрые творческие отношения, и работать с ним ужасно интересно. Он никогда не "давит своим авторитетом"; сидит за роялем, что-то наигрывает, предлагает - и получается такой процесс сотворчества, как будто это уже наша общая музыка… Мне очень легко с ним работать; на каждый урок идёшь, как на праздник".

Продолжая тему, интересуюсь насчёт Нелло Санти. Доводилось ли с ним работать? - "Доводилось, а как же! Это прекрасный дирижёр! Подлинный знаток итальянской оперы. В "Тоске", кстати, он мне подсказал столько таких вещей… полезных… Но рассказывать не буду; нельзя раскрывать секреты! С Ливайном приятно работать - он не только прекрасный музыкант, но и необычайно лёгкий в общении человек! Я его называю чемпионом по количеству произносимых в минуту комплиментов! Ты приходишь к нему на урок и не понимаешь: заниматься ты пришла или выслушать, какая ты замечательная"…

Да; с дирижёрами, похоже, у Гулегиной всё обстоит прекрасно - не то, что с режиссёрами… - "С режиссёрами в опере я воюю не потому, что я такая гадкая, вредная… Просто я поняла, что выходя на сцену в любой постановке, должна оставаться собой. И это не значит, что я такая вот выдающаяся и замечательная. Просто я - артист; у меня есть своё видение роли, убеждённость, своё проживание образа… Если режиссёр может убедить, заставить поверить, это одно. Но если он предлагает набор каких-то убогих клише?.. Опера, как и любой театр - это собрание артистических индивидуальностей на сцене. Они собрались вместе, чтобы играть оперу - сочинение определённого композитора на вполне конкретное либретто. И когда мне какой-нибудь режиссёр говорит, что Лиза - это не Лиза, а Сонечка Мармеладова, я говорю: "Чт-о-о"?! А режиссёрушка больше ничего из русской литературы не читал, вот горе-то в чём… Мы ведь собираемся играть спектакль, а не скрытые комплексы какого-то постановщика… Только однажды я не стала "воевать" с режиссёром, в одной-единственной сцене - просто надоело. И получила рецензии, типа: "Всё было хорошо, кроме одной сцены, где Гулегина была актёрски скована"… Тогда я поняла, что "бизнес" режиссёров никак не связан с реальным видением спектакля, с реальным видением индивидуальности актёра… Однако люди приходят в оперу, чтобы услышать любимых артистов и любимую оперу - никто не будет платить деньги за извращенческие видения полуизвестного творца. Мне наплевать на тех "режиссёров", кто сейчас вот прочтёт это и обидится. Были постановки с Ренато Брузоном, например, где режиссёр предлагал какую-то ахинею. Тогда Брузон выходил на авансцену, и просто, но очень весомо и значимо, говорил: "No"!"...

Тут я вспомнил документально известный случай с Шаляпиным и Тосканини: однажды, во время репетиций оперы Бойто "Мефистофель", Тосканини остановил репетицию и сказал: "Синьор Шаляпин, вы поёте здесь дуоли, в то время как у композитора указаны триоли"… - Пошли дальше. Опять, в этом же месте, Тосканини прерывает репетицию с теми же претензиями. Тогда Шаляпин, повернувшись к Тосканини, как зарычал: "Что-о-о"?! - И Тосканини… упал в обморок! Самое смешное, что тут же из темноты зала вышел сам автор партитуры, Арриго Бойто, и сказал: "Синьор Шаляпин, я сдуру написал тут триоли - но сейчас я ясно вижу, что здесь нужны именно дуоли, которыми вы поёте"…

— "Вот это главное, почему я восстаю против диктата бездарности в режиссуре! - (Гулегина, что называется, "завелась с пол-оборота".) — А логика у них, кстати, до ужаса проста: плохо споёт певец - его карьере приходит конец! А скверно поставивший спектакль режиссёр, наоборот: получает вожделенный скандал - и известность ему обеспечена!.. Но зритель идёт в театр, во-первых - на любимую оперу (и ему неинтересно, как разные бездари адаптируют к себе, к своим проблемам это сокровище музыкальной культуры); во-вторых, на любимых певцов-актёров-голосов - личностей, одним словом. Это же относится и к дирижёрам, которые творят музыку на спектакле. И, в последнюю очередь - режиссёр. Он талантище, если ему просто удастся "не помешать" - и гений, если он понял хотя бы семьдесят процентов партитуры. Кроме того, мне ведь есть, с кем сравнивать! Когда поработаешь с такими мастерами режиссуры, как Дзеффирелли, Лилиана Кавани, Филида Ллойд, Пьеро Фаджионе - работа с ними и учёба, и праздник! - то потом, при встрече с бесталанными (и необычайно при этом самоуверенными) людьми, начинает просто тошнить"!

…Тут подоспел Марк с бокалами и бутылкой очень хорошего Бордо. "Чтобы тебя как можно меньше тошнило, Маша!" - сказал я, подняв бокал. - "Что ты имеешь в виду? - насторожилась она, - режиссёров или токсикоз"?! А что, еще будут дети? - удивился я. - "Почему нет?! Я ведь, слава Богу, пока не старушка… Все спектакли, записи и концерты уйдут когда-нибудь в прошлое… Но останется самое замечательное, что мы можем произвести на свет - наши дети".

С примадонной беседовал Кирилл Веселаго

От редакции:
Когда интервью уже было подготовлено к публикации, К. Веселаго сообщил нам, что буквально на днях снова встречался с певицей и та сообщила, что не планирует в ближайшее время выступлений в Москве (хотя ее декабрьский концерт был уже широко разрекламирован). Во вчерашнем номере "Известий" (от 5 октября) эта информация была окончательно подтверждена, хотя и не без скандального комментария руководства Российского национального оркестра, с которым планировалось это выступление.

0
добавить коментарий
МАТЕРИАЛЫ ВЫПУСКА
РЕКОМЕНДУЕМОЕ