Осенью только что ушедшего от нас года в своих петербургских заметках о текущем репертуаре оперных театров северной столицы наш автор А. Матусевич дважды отметил превосходные вокальные данные и недюжинное мастерство молодой солистки Мариинского театра Екатерины Шиманович. Сегодня мы предлагаем вниманию наших читателей его беседу с певицей.

Когда Вы ощутили себя музыкантом, когда возникла потребность заниматься музыкой?

Ощутила себя причастной музыке, наверное, в раннем детстве. Родители вспоминают, что музыкальные способности обнаружились довольно рано, и в шесть лет «меня поступили» в музыкальную школу по классу виолончели.

По этому поводу очень сокрушался мой дедушка, для которого было серьезным испытанием ездить через весь Минск на общественном транспорте с двумя громоздкими предметами: маленькой девочкой и большой виолончелью.

Что касается потребности быть музыкантом, мне кажется, в детстве не особо задумываешься о таких недетских вещах. Занималась я с удовольствием, довольно усердно. Хотя, знаете, наверное, одна потребность все-таки была – петь. Пела я с утра до вечера, причем не только мелодии. У меня даже мысли и обычные ответы на простые вопросы ложились на музыку. Начинала петь, едва проснувшись. Дедушка говорил: «Петь до завтрака нельзя – дурная примета» (почти по Островскому: «…Не поевши хлеба Божьего, а уж и за пляску тотчас…»). Так и повелось дальше: пела везде, куда брали.

Как Вы пришли к мысли стать оперной певицей? Кто подал Вам эту идею, или что повлияло на это решение, когда это произошло?

Однажды я пришла на прослушивание в какой-то очень популярный хор, но меня туда не взяли. Сказали, что голос «настоящий», а в хор идти не стоит, потому, что «хор нивелирует голоса». Слово «нивелирует» меня так испугало, что я долго плакала и расстраивалась. К тому же я решила, что это был изящный отказ, чтобы совсем уж меня не обидеть.

Но петь все равно хотелось, и я нашла педагога. Мы с ним встречались несколько раз в неделю, это были, наверное, мои первые серьезные попытки занятий вокалом. Пели и народные песни, и старинные русские романсы. Постепенно эти занятия привели меня к мысли заняться пением всерьёз. И я «прослушалась» у заведующего кафедрой минского музучилища Адама Османовича Мурзича. Он сказал, что голос есть и стоит попробовать позаниматься. Несколько месяцев он сам занимался со мной, а потом познакомил с Валентиной Николаевной Рогович, у которой я впоследствии и училась как меццо-сопрано.

Почему Вы в процессе обучения сменили Минск на Петербург? Вас не устраивал уровень вокальной подготовки, который давали в Минске?

В Минске меня устраивало всё. Я занималась у замечательного педагога, которая дала мне основы дыхания, звукообразования и, просто веру в свои силы, что немаловажно… Я хорошо развивалась, как меццо-сопрано, и была практически счастлива... А, когда мне Грайер Грайерович Ханеданьян - педагог академии уверенно сказал, что я – сопрано, у меня поначалу был шок. Потом, уже в Минске, я много думала, пробовала, сомневалась… В конце концов, выучила арию Иоланты и приехала петь переводные экзамены... и стала студенткой 3 курса, но уже Петербургской консерватории. Теперь я очень рада, что мне повезло тогда встретить Ханеданьяна, «хватило ума» cтать сопрано под его руководством, и я рада, что впоследствии училась именно у него.

Кто из великих сопрано прошлого оказали на Вас решающее влияние в период Вашего становления – если такое, конечно, было вообще? Может быть, кто-то из современных певцов служил для Вас ориентиром?

Знаете, профессия певца – очень субъективна. Если у математиков, физиков и филологов есть учебники, основные постулаты, правила и теоремы, то у певцов - только некий набор общих правил, желание что-то понять, интуиция, способности и вся жизнь, чтобы учиться. Поэтому учимся мы всегда и у всех. У каждого музыканта можно чему-то научиться. И в данном случае, на ваш вопрос лучше всего ответит одна восточная мудрость, которой я придерживаюсь: «Каждый человек тебе не друг, и не враг, но Учитель». А посему все, кого я слушала, слушаю и буду слушать, безусловно, оказывают на меня влияние, заставляясь задуматься, что-то понять, пережить. И поэтому ориентир для меня один – слушать всех, оставаться собой, и постоянно развиваться.

А если говорить о частностях, то я люблю слушать баритонов и теноров. Честно говоря, мне и заниматься проще с педагогами-мужчинами. Слушая мужской голос, мне проще сначала проанализировать, и только потом искать в себе какой-то нюанс. И еще: я никогда не учу партии по записи. Сначала учу сама, ищу смысловые акценты, и только потом, слушаю огромное количество разных исполнений, как бы, советуясь с «великими коллегами».

Вы некоторое время обучались в Академии молодых певцов Мариинки. Что, на Ваш взгляд, наиболее ценного есть в этом институте?

Надо сказать, что именно из-за Академии я и оказалась в Петербурге. На мой взгляд, Академия молодых певцов, созданная Ларисой Абисаловной Гергиевой - это серьезная школа для начинающего певца. И не только в плане музыкальных занятий. Здесь молодые певцы имеют возможность заниматься с профессиональными педагогами, изучать языки, стиль, актерское мастерство, сценическую речь, принимать участие в мастер-классах известных певцов. Но также это – серьезная «школа жизни», приобретение навыков общения, умение отделять главное от второстепенного, в целом – приобретение культуры, музыкальной, деловой и человеческой. Профессионально – это возможность принимать участие в спектаклях театра. Например, на сегодняшний день, в труппе огромное количество выпускников Академии.

Кстати, вспоминаю, что, будучи еще «академисткой», свою первую Лизу в «Пиковой Даме» я пела вместе с Юрием Марусиным – Германом и Ириной Богачевой – Графиней. Для меня это была огромная ответственность и честь.

Как обстоят дела с оперой в Белоруссии? Есть ли внимание властей к проблемам оперного театра? Есть ли стабильная публика?

Я уже десятый год живу в Петербурге, и судить могу лишь по рассказам друзей, которые работают в Белоруссии. Знаю, что театр, открывшийся после капитального ремонта, не уступает многим мировым театрам по своему техническому оснащению. Постоянно ставятся новые спектакли. На сегодняшний день стало престижным ходить в оперу. Несмотря на то, что цены на билеты довольно высоки, всегда аншлаги.

Что в Вашей творческой биографии Вы считаете самым важным, самым знаменательным?

Я надеюсь, что самое важное и знаменательное еще впереди.

Вы довольны своим амплуа драматического сопрано? Репертуарные возможности – огромны, но и нагрузки тоже – огромные.

Знаете, если у поэта спросить, вы довольны своим амплуа «поэта», он, скорее всего, не найдется, что ответить. Мое «амплуа» - музыкант. Роли, которые я исполняю, каждая, соответствует моему состоянию и возможностям на момент исполнения. По крайней мере, я стараюсь, чтобы так было. Я, прежде всего, довольна тем, что занимаюсь любимым интересным делом, приносящим мне удовлетворение и радость.

Ваши любимые роли.

Я люблю все свои роли. Люблю Тоску, Лизу люблю, Ярославну. В каждой из них есть чуть-чуть меня. Я долго боялась петь Ярославну. Не понимала, что с ней делать. Спев, один из первых спектаклей, осталась абсолютно собой недовольна. Кто-то из старших солистов театра мне сказал тогда, что роль вырисовывается далеко не с первого раза. Надо спеть хотя бы несколько спектаклей и только тогда приходит ощущение «родственности» с той, которую играешь. Так было с Фатой Морганой из «Любви к трем апельсинам». Мне говорили, что я делаю ее чересчур женственной, а она должна быть злая. В результате, я нашла, как мне кажется, к ней «свой» подход…через иронию… Очень хочу спеть Катерину Измайлову. Мне кажется, я понимаю её…

Расскажите о работе над партией Одабеллы.

Наверное, так же, как и над другими партиями. Начала с дословного перевода. Много занималась с концертмейстером, коучем по итальянскому языку и стилю, искала, находила, сомневалась, не находила, искала дальше…

Что думаете о репертуаре бельканто? Я слышал Вас в русском бельканто – в «Руслане и Людмиле», и на меня эта работа произвела впечатление. А итальянское бельканто – не привлекает?

Партий белькантового репертуара я не исполняла. Но очень хочу спеть Норму.

Вагнеровские героини: Вы уже пели некоторые партии. Планируете расширять этот репертуар?

Музыка Вагнера – это особый разговор. Я очень люблю его творчество и комфортно ощущаю себя в его музыке. Меня эта музыка обогащает интеллектуально.

Как мне кажется, у Вагнера любой человек, прежде всего, существо истинное – мужчина ли, женщина ли… Но, именно, женские образы всегда сильные, цельные, глубокие, спасающие своей любовью, которая основана часто на сострадании и жертвенности. Это женщины, предназначенные свыше. Женщины, олицетворяющие собой саму любовь, ее философский смысл.

Существует стереотипное мнение, что исполнять Вагнера вредно для голоса и чем позже взяться за этот репертуар, тем лучше. Я, пожалуй, не согласна с таким утверждением. На мой взгляд, если петь этот репертуар «своим» голосом, не «изображая» из себя вагнеровскую певицу, то вреда быть не может. Мечтаю спеть Изольду… но, может быть не сейчас, а попозже…

Русская музыка – ее место в Вашем творчестве. Ваша Ярославна была удивительно хороша. Какие еще партии особенно Вам близки?

Спасибо за теплые слова в адрес моей Ярославны… Я уже говорила, что не сразу ее поняла и почувствовала… Очень близки мне героини Чайковского, особенно Лиза. И вообще, русскую музыку петь всегда приятно, но и ответственно.

Ваш порт приписки сегодня – Мариинский театр. Как Вы ощущаете себя там? Что для Вас наиболее ценно в этом театре? Может быть, волнуют какие-то проблемы в его развитии?

Для любого артиста понятие "приписки" достаточно относительно. На мое ощущение мой "порт приписки" - Верди, Пуччини, Бородин, Чайковский... А Мариинский театр на сегодняшний день - мой дом. Как в любом доме, не может быть все идеально. Тем более, театр как система - достаточно специфическое место, особенно такое "государство в государстве" как Мариинский. Ощущаю себя как дома. Иногда радуюсь, иногда огорчаюсь, иногда не хватает тепла и ласки, иногда переполняет любовь. Но это - дом, и я пытаюсь тоже что-то делать, чтобы поддержать уют. Проблемы в развитии - разговор философский, отвлеченный... Тем более, опять же, как и в домашних делах, "сор из избы не выносят". Я люблю этот театр, а насколько это взаимно - покажет жизнь.

Где еще в России или странах СНГ приходилось выступать?

Если честно, то география поездок по России не так велика, как хотелось бы. Была в Якутске, Самаре, Тольятти, Чебоксарах. К моему огромному сожалению, до сих пор, (а это почти десять лет), ни разу не удалось спеть в Минске.

Где на Западе Вы пели? Что было, быть может, самым запоминающимся?

Наверное, самое запоминающееся – это первый личный контракт. Это было в 2004 году во Франции. На фестивале в Экс-ан-Провансе я пела Фату Моргану в «Любви к трем апельсинам». У нас была отличная молодежная команда, все было как-то задорно и весело. И спектакль получился отличный. Впоследствии, мы возили эту же постановку в Люксембург и Мадрид, и этот спектакль вышел на DVD.

Пела Ярославну в Германии. В 2009 году я спела Елену Троянскую в «Мефистофеле» Бойто на оперном фестивале в Савонлинне, и после этого последовало приглашение на «Тоску», которую я пела в 2010 году там же. Была 14-я симфония Шостаковича в Пекине с китайскими оркестром и дирижером. Много было гастролей в составе труппы театра.

Какие у Вас сейчас основные творческие события, планы на текущий сезон? На перспективу?

Сложно что-либо загадывать. Сейчас я готовлю несколько оперных партий вердиевского репертуара, а также партию сопрано в его Реквиеме. В мае у меня состоится концерт в Самаре, где я исполню цикл Штрауса «Четыре последние песни».

Хочу наконец-то закончить аспирантуру... то есть надо найти время и подготовить сольный концерт. Есть планы на ближайшие два года, которые пока находятся в стадии обсуждения, но говорить о чем-либо пока рано…

Вас как зрителя, слушателя, кто-нибудь поразил в последнее время?

Меня как зрителя и слушателя всегда интересует то, что я слушаю и смотрю. Честно говоря, я опасаюсь таких категорий, как «поразить», потому что это очень сильное ощущение, и чем оно сильнее, тем оно более личное. Если тебя что-то поражает, то говорить ты об этом не хочешь. Поэтому все свои сильные впечатления я предпочитаю оставить при себе, чтобы потом ими поделиться со зрителями.

Как Вы относитесь к современным постановкам – тем, где пытаются «актуализировать» оперные сюжеты? Вы чувствуете себя комфортно в таких спектаклях?

Я нормально отношусь к любым постановкам, если они талантливы. И осовременивание, на мой взгляд, уместно в том случае, если это сделано с умом. Не так давно по каналу «Культура» показывали «Дон Жуана» с Зальцбургского фестиваля 2008 года. На мой взгляд, это интересно.

В этом году я пела «Тоску» на Савонлиннском оперном фестивале в постановке английского режиссера Кейта Уорнера. По замыслу режиссера, действие происходит на кладбище, среди склепов, могил и надгробий. Поначалу, мне все это показалось, мягко говоря, странным. Но, в процессе работы как-то все улеглось и объяснилось. В конце концов, даже, странно было представить что-нибудь иное для этой интерпретации.

Поете ли Вы камерную музыку? Если - да, то какие у Вас приоритеты в этом репертуаре?

Да, я пою камерную музыку, при любой возможности. Кстати, после окончания консерватории я училась именно в камерной аспирантуре. Приоритет один – музыка. То, что предлагают, то, что хочется выучить в данный момент, то, что вызывает эмоции у меня, а значит, вызовет отклик у зрителей.

Беседовал Александр Матусевич

На фото:
Екатерина Шиманович

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru