Традиционный фестиваль в любимом Пуччини местечке Торре дель Лаго неподалеку от знаменитого своим карнавалом Виареджо в этом году, кажется, стремится представить зрителю более широкую панораму творений маэстро, принадлежащего к числу самых любимых композиторов всех времен и народов. Одна премьера – «Манон Леско», и три названия – «Турандот», «Мадам Баттерфлай», «Тоска» – сохранившиеся на афише с недавних лет.

Совсем недалеко от Торре дель Лаго находятся знаменитые карьеры, в которых добывают сияющий белизной мрамор. В городке Пьетрасанта когда-то добывал мрамор сам Микеланджело, а ныне живут и работают современные скульпторы. Организаторы фестиваля задумали осуществить проект “Высечь оперу”, доверить оперные постановки на озере Пуччини скульпторам.

Два года назад японец Кан Ясуда создал оформление для «Мадам Баттерфлай», уставив сцену беломраморными глыбами и подсветив их пестрыми бликами. На нынешнем фестивале в качестве сценографа в «Манон Леско» дебютирует польский скульптор Игорь Миторай. Результат во многом схожий: сами по себе творения скульпторов недурны, но существуют сами по себе и почти не имеют отношения к показанной на сцене истории. Миторай помещает на сцене два скульптурных портрета, женский и мужской, изображающие Его и Ее, Манон и Де Грие. До конца неясным остается присутствие на сцене множества одинаковых полотен, изображающих закутанное в полоски ткани лицо.

Публика и критики в шутку именуют их “мумиями”. Символизируют ли эти лица тотальную слепоту страсти? Может быть, да, а, может быть, и нет. Но ощущению монотонности способствуют вне сомнения. Один из скульптурных портретов в начале оперы закрыт панелью, и когда приходит время показать его зрителям, в ход идет обычный подъемный кран. Ясно, что все внимание публики обращается на эту неотъемлемую деталь стройплощадки, а не на музыку...

Режиссер Луис Кастро из театра Ла Маэстранца в Севилье старается “обыграть” скульптуры, но без особого успеха: так до конца и неясно, зачем эти огромные предметы загромождают сцену. Зато самые яркие сцены оперы Пуччини, неизменно вызывающие потрясение у меломанов, - отправка Манон на корабле в Америку и ее смерть в безводной пустыне, - не зажигают фантазию сценографа и постановщика.

Корабля нет вовсе, есть только задник, сбитый из досок, и сцена переклички проституток, такая пронзительная и человечная у Пуччини, превращена в некрасивую толчею. К тому же некоторые приговоренные к ссылке в Америку одеты наподобие одалисок (cтранны и неизящны костюмы этой Манон Леско того же Миторая, так, Де Грие то расхаживает в тунике, напоминающей одеяние, то прикрыт длинным плащом). В финале же несчастные любовники обречены передвигаться, почти ползая, по некоему холму, изображающему высушенную землю, рядом в которым торчит уродливый сухой ствол. Спектакль оставляет странное и дискомфортное ощущение несоответствия того, о чем повествует опера, с визуальным рядом. Все, что делает эту оперу Пуччини неотразимой – свежесть, нежность, непосредственность – потеряно начисто.

Норма Фантини справляется с партией Манон, но совершенно не подходит к роли – ей бы изображать древнеримскую богиню, а не восемнадцатилетнюю девочку. Это певица, уверенная в себе, одна из тех, кто не подводит, кого можно признать “полезной работницей на сцене”. Но кто знает, к каким последствиям приведет ее сильная тремоляция в верхнем регистре. Габриэль Саде поет по всему миру, что лишний раз доказывает, насколько печальна сегодняшняя ситуация с тенорами: его верхние ноты натужны, а фразировка, похоже, для него terra incognita. Доменико Бальцани в небольшой роли Леско – самый благополучный, стабильный и подходящий к исполняемой роли артист.

Не обходится без технических неурядиц, которые чуть было не трансформируются в трагедию: на одном из последующих представлений элементы сценографии падают в оркестровую яму, три оркестранта ранены, одного из них увозят в больницу. Антракт затягивается, и публика начинает покидать озерный театр, требуя возврата денег за билеты. Оперу в конце концов удается довести до конца, но некоторые музыканты наотрез отказываются играть...

Самый удачный спектакль из прочих – «Турандот», премьера прошлого года в яркой, красочной постановке Роберто Лагана Маноли. Но как ни завораживают глаз причудливые фантазии в стиле модерн, глубокие оттенки красного цвета и красивейшие костюмы, самой большой проблемой остается отсутствие тенора. Некогда увенчанный славой, а ныне пожилой и потерявший голос Ландо Бартолини доставляет слушателем неприятные минуты. Зато превосходно поет и создает трогательный образ Лиу молодая Серена Фарноккья, кстати, “землячка” великого автора «Турандот». Она заставляет забыть не слишком удачное выступление в прошлом превосходной исполнительницы главной роли Джованны Казоллы.

В Торре дель Лаго не часто сверкают яркие дирижерские имена. Дирижируя «Манон Леско», художественный руководитель фестиваля Альберто Веронези являет разнообразие и красоту жеста, которые способны увлечь публику, но странным образом не находят адекватного ответа в оркестре. В звучании оркестра много “провалов” и многочисленны неточные вступления хора. В «Турандот», напротив, внимание публики привлекает дебют знаменитого интерпретатора музыки Вивальди Клаудио Шимоне. Дебют не становится откровением, но качество звучания оркестра и хора удовлетворяет гораздо больше, чем в «Манон Леско».

В «Мадам Баттерфлай» дебютирует в роли Пинкертона популярный исполнитель песенок Андреа Бочелли, все последние годы упорно старающийся убедить публику и критиков, что он не только дискографический феномен, курица, несущая золотые яйца, обогатившая себя и своего продюсера, но и настоящий тенор. И это в очередной раз ему не удается: публика озерного театра может аплодировать, создавая видимость успеха, но голос Бочелли откровенно маленький, его попросту плохо слышно, а его техника совершенно недостаточна для выступлений в опере.

Впрочем, грехи певцов и отсутствие яркой дирижерской интерпретации не так важны, когда в декорации вписана настоящая огромная луна и панорама озера с дрожащими вдали огоньками, а цветочные ароматы смешиваются с соблазнительным запахом жареной рыбы, которую готовят в местных ресторанах к окончанию спектакля. Кое-кто жалуется на запах, но большинство с нетерпением предвкушает вкусный ужин. Кстати, ваше место может оказаться поблизости от столика артиста, только что услаждавшего или терзавшего ваши уши в «Манон» или «Турандот». Так что не торопитесь заявить своим друзьям, что тортеллини (разновидность пельменей) “а-ля Баттерфлай” лучше оперы, которую вы только что прослушали.

Фестиваль в Торре дель Лаго невозможно упрекнуть в отсутствии инициативы. Но его финансирование довольно скромно. Может быть, вместо того, чтобы иметь в афише четыре названия, лучше ограничиться двумя, но пригласить исполнителей более высокого качества...

Ирина Сорокина, Торре дель Лаго Пуччини. Август, 2002 г.

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru