Фестиваль «Россини в Вильдбаде» автору этих строк до недавнего времени удалось посетить лишь единожды – в 2013 году, когда он проходил в 25-й раз. Первая публикация была посвящена тогда «Вильгельму Теллю» Россини, вторая – «Риччардо и Зораиде» Россини и «Хижине» Адана. Имя Россини прочно «поселилось» уже в самом фестивальном названии, так что музыка этого композитора закономерно стала основой и недавно состоявшегося XXVII фестиваля: в этом году на суд публики были вынесены ранний одноактный фарс «Счастливый обман» (1812) и серьезная двухактная мелодрама «Бьянка и Фальеро, или Совет Трех» (1819). В исполнении этих и двух других опер нынешнего года был задействован оркестр из Брно «Virtuosi Brunenses» п/р Карела Миташа (коллектив-резидент фестиваля с 2008 года). Дирижером обеих постановок стал музыкальный руководитель этого летнего смотра, маэстро из Италии Антонино Фольяни.

Хронологические рамки нынешнего фестиваля охватили промежуток с 10 по 26 июля. Его программу открыл так называемый «Ауфтакт» – уик-энд с 10 по 12 июля в Королевском Куртеатре, ориентированный на условия базовой камерной площадки. В первый вечер прошел лидерабенд меццо-сопрано из Санкт-Петербурга Маргариты Грицковой. Сегодня карьера этой молодой солистки Венской государственной оперы начинает активно развиваться за рубежом, и в прошлом году в Вад-Вильдбаде она успешно дебютировала в партии Оттона в опере Россини «Аделаида Бургундская». Во второй вечер состоялась премьера новой постановки уже упомянутого «Счастливого обмана», а силами солистов оркестра «Virtuosi Brunenses» был дан и дневной концерт, в котором прозвучала камерная музыка Россини (струнные квартеты).

В третий день премьера-утренник – постановка салонной оперы «Китаянки» (1831) Мануэля Гарсии-старшего на либретто Метастазио – состоялась как совместный проект Concertante Barcelona Academia Internacional de Musica / Amicis Opéra Sarrià и Akademie BelCanto при фестивале «Россини в Вильдбаде». Апрельская премьера в Барселоне стала первым исполнением оперы в наши дни. Музыкальное руководство постановкой взял на себя музыкальный руководитель Академий в Бад-Вильдбаде и Барселоне Рауль Хименес, в прошлом известный аргентинский тенор, а режиссером, сценографом и художником по костюмам стал художественный руководитель и интендант фестиваля Йохен Шонлебер.

Период с 16 по 26 июля, наступивший после трехдневного перерыва по завершении фестивального «Ауфтакта», собственно, и носил название Belcanto Opera Festival. Оркестровым рециталом арий Россини его открыла Марианна Пиццолато (меццо-сопрано из Италии). В этот вечер был задействован также хор из Познани (Camerata Bach Choir). Являясь резидентом фестиваля с 2010 года, этот коллектив п/р Ани Михалак занят здесь во всех оперных проектах. В нынешнем сезоне хоровая поддержка не нужна была лишь исполнению «Счастливого обмана», и кроме «Бьянки и Фальеро» хор был занят как в semi-stage постановке россиниевской «Итальянки в Алжире» (1813) силами солистов Академии Бельканто, так и в концертном исполнении раритета немецкого композитора Петера Йозефа фон Линдпайнтнера под названием «Сицилийская вечерня» («Il Vespro siciliano», 1843). Популярная «Итальянка в Алжире» и абсолютно неизвестная, а потому интригующая альтернатива «Сицилийской вечерне» Верди были представлены дважды.

В основном фестивальном блоке состоялись две репризы «Странного случая» и две репризы «Китаянок». Постановка «Бьянки и Фальеро» была показана трижды. Остается лишь добавить, что состоялись еще два концерта камерной музыки Россини, а также то, что прошли два разносоставных и разнорепертуарных концерта под названием «Rossini & Со». Их фигурантами стали участники мастер-классов Лоренцо Регаццо, данных им в рамках фестивальной Академии Бельканто. В представлении богатой и насыщенной программы этого года можно поставить, наконец, точку, но прежде следует заметить, что итальянец Лоренцо Регаццо хорошо известен сегодня в мире как действующий бас (бас-баритон). В нынешнем фестивальном сезоне он был ангажирован на партию Таработто в «Счастливом обмане», а в концертах своих учеников принял участие и как певец, и как концертмейстер.

Кроме «Счастливого обмана» и «Китаянок», концертов камерной музыки Россини и концертов «Rossini & Со», остальные события фестиваля с 16 по 26 июля проходили на его базовой большой площадке в Тринкхалле (в бывшем питейном павильоне курорта). Автору этих строк очевидцем фестивальных событий довелось стать с 22 по 24 июля и за эти три дня побывать на пяти мероприятиях: за рамками посещения остались лишь концерты камерной музыки Россини и камерная (под фортепиано) продукция «Китаянок».

Однако в настоящих заметках мы остановимся на двух профильных постановках опер Россини, представленных в рамках основной программы. Начнем со «Счастливого обмана», и сразу же скажем, что, несмотря на то, что жанровая принадлежность этого опуса, созданного Россини на либретто Джузеппе Фоппы, определена его создателями как farsa per musica in un atto, на фарс в привычном понимании он явно не похож. К тому же, постановочная версия, представленная на фестивале в Бад-Вильдбаде, искусственно оказалась двухактной.

Общеизвестно, что в ранний период своего творчества – до «Танкреда», премьера которого состоялась в Венеции в феврале 1813 года, – не считая пары двухактных комических опер, Россини создал пять одноактных фарсов. Это «Брачный вексель» (ноябрь 1810), «Счастливый обман» (январь 1812), «Шелковая лестница» (май 1812), «Случай делает вором» (ноябрь 1812) и «Синьор Брускино» (январь 1813). К этой категории можно отнести и его более позднюю «Адину» (1818), премьера которой состоялась лишь в 1826 году в Лиссабоне. Сравнение сюжета «Счастливого обмана» с сюжетами пяти других одноактных фарсов Россини показывает, что на сей раз мы имеем дело далеко не с легкой комедийной буффонадой, а с комической фабулой, основанной на весьма серьезном прецеденте – на неудачном покушении на самое настоящее и недвусмысленное убийство. И это неожиданно даже перекликается с фабулой россиниевской dramma per musica «Сигизмунд» (1814)!

На сей же раз Ормондо, близкий друг Герцога Бертрандо, мстя его верной жене Изабелле за то, что все ухаживания «ушлого царедворца» она решительно отвергает, клевещет на нее перед Герцогом, обвиняя в супружеской измене. Взбешенный Бертрандо приказывает Батоне, доверенному лицу Ормондо, умертвить Изабеллу. Однако Батоне, связывая ее, сажает в лодку и отпускает на милость морских волн. Лодку прибивает к берегу, и Изабеллу под видом своей племянницы Низы принимает в свой дом спасший ее каменолом Таработто. Правду о своем происхождении Изабелла раскрывает ему лишь десять лет спустя, и тот советует ей воспользоваться случаем: скоро сюда прибудет Бертрандо со своей свитой, а в ней непременно окажутся Ормондо и Батоне.

После серии забавных ситуаций, связанных с узнаваниями Низы-Изабеллы каждым из оказавшихся здесь персонажей, и опровержений на этот счет со стороны главной героини, после сомнений и подозрений всей тройки, прибывшей к Таработто с инспекцией его шахт на случай их стратегического использования против потенциального противника, статус-кво десятилетней давности, наконец, восстанавливается. По приказу Герцога злодей-клеветник Ормондо арестован. Бертрандо и Изабелла воссоединяются вновь, при этом Батоне прощен, а Таработто награжден за милосердие и верность. Выходит, что по всем приметам «Счастливый обман» неожиданно вписывается в жанровую колею «оперы спасения», хотя с музыкальной точки зрения молодой Россини, несомненно, остается верен самому себе.

«Счастливый обман» (L’Inganno felice) – его четвертая опера: впервые свет рампы она увидела 8 января 1812 года в Teatro San Moisè в Венеции. В Вильдбаде на сцене миниатюрного Куртеатра впервые она была исполнена в форме концерта 1 июля 2005 года под управлением Альберто Дзедды, и эта версия сегодня доступна на CD. Постановка нынешнего года на этой же сцене знаменательна тем, что стала первым опытом театрального воплощения этого опуса Россини в рамках здешнего фестиваля. Свой совершенно изумительный спектакль подарили публике режиссер Йохен Шонлебер, сценограф Роберт Шраг и художник по костюмам Клаудиа Мёбиус. Их продукция в хорошем смысле современна, лаконична и действенно точна, несмотря на то, что приглашает окунуться в эстетику XX века, причем – в подспудно читаемую атмосферу военного времени.

Этот спектакль – весьма яркий и показательный пример того, как при малом бюджете на реквизит и костюмы можно выпустить действительно удачную продукцию – не абстрактную инсталляцию с «офисными креслами, шинелями и касками», а вполне реалистичную и, главное, очень зрелищную постановку. В ее сценографии и костюмах, с одной стороны, ошущается тяжелая, гнетущая атмосфера труда и быта шахтеров, с другой, присутствует намеренная, но довольно мягкая «милитаризованность». Либретто этой оперы ее временную локализацию вообще никак не определяет, говоря лишь о том, что действие происходит в Италии, поэтому в ее сценическом воплощении огромную роль играют личные эстетические воззрения постановщиков.

Слава Богу, что, выбрав такую эстетику подачи оперного материала, тонкую грань, за которой кончается опера и начинается «режопера», постановщики не перешли. Мизансцены и сценографический ряд спектакля просты, но точно и грамотно просчитаны: в их синтезе удивительно органично сочетается как милая наивность оперного театра начала XIX века, так и намеренно жесткая атрибутика века XX-го, умело – без всякого перехлеста – вплетенная в общую визуальную канву. Немалое достоинство этой продукции заключено и в добротно сильном составе певцов. Правда, в отношении итальянки Сильвии Далла Бенетта в партии Изабеллы опыт и мастерство – это всё, что и можно сказать, ибо вокальные данные певицы весьма скромны, а голос, увы, заметно уже амортизирован.

Однако тройка молодых мужских голосов – французский тенор армянского происхождения Артавазд Саргсян (Бертрандо), итальянский бас-баритон Тициано Браччи (Батоне) и казахский бас-баритон Бауржан Андержанов (Ормондо) – убедительно смогли предъявить как прекрасные голоса, так и блеснуть вокальным и актерским мастерством. Особенно поразил меня тенор, так как после моего знакомства с ним на здешнем фестивале 2013 года он просто невероятно прибавил и в технике, и в стиле: тогда из трех его дебютных фестивальных партий – Руоди в «Вильгельме Телле», Эрнесто в «Риччардо и Зораиде» и Даниэля в «Хижине» – самой проблемной оказалась последняя. В прошлом году на этой же сцене он спел партию Кавалера Бельфьоре в «Путешествии в Реймс» и стал обладателем International Belcano Prize Bad Wildbad 2014. После фестиваля нынешнего года этот результат мне не кажется уже неожиданным и случайным.

Конечно же, цементирующей связкой всего спектакля предстал великолепный знаток и тонкий проводник стиля Россини Лоренцо Регаццо. В последний раз своим искусством буффонады этот певец покорил меня в партии Мустафы пять лет назад на концертном исполнении «Итальянки в Алжире» в Москве под управлением Альберто Дзедды. Комизм партии Таработто – иного, более сдержанного толка, иной более тонкой психологической выделки, и в вокально-драматическую стихию этого образа певец вжился невероятно естественно и «всерьез». Оркестр под взмахом дирижерской палочки маэстро Фольяни создавал для певцов изысканно мягкую подпорку и в ансамблях, и в речитативах, и в ариях. И поэтому в этот «нечаянно» глубокий и трогательно чувственно опус Россини, всё же более тяготеющий к стилистике семисериа, как, например, и его монументальная «Матильда ди Шабран» (1821), не влюбиться было решительно невозможно!

В качестве партитуры «Счастливого обмана» и на сей раз взята ревизия Флориана Бауэра, осуществленная им специально для фестиваля «Россини в Вильдбаде» еще в 2005 году. Есть в ней и одна изюминка: ария Изабеллы, реконструкцию оркестровки которой осуществил Стефано Пьяна, звучит на сей раз в миланской версии 1816 года. Напротив, основательная двухактная партитура оперы «Бьянка и Фальеро» (Bianca e Falliero), мировая премьера которой состоялась в миланском театре «Ла Скала» 26 декабря 1819 года, предстает слуху в фундаментальной критической редакции Габриэле Дотто. Она осуществлена в 1986 году под эгидой Фонда Россини в Пезаро совместно с издательством «Рикорди», и в том же году это название впервые украсило афишу Rossini Opera Festival. Возможно, «революционным» композиторским находкам и известной стройности драматургической формы «Танкреда», «Моисея в Египте» (1818) или «Гермионы» (март 1819) «Бьянка и Фальеро» и уступает, но, не затерявшись в истории и перешагнув сквозь столетия, сегодня в XXI веке эта партитура воспринимается подлинным шедевром!

Пусть ее «божественные длинноты» взывают к теням традиций старой доброй оперы-сериа, но какая это дивная, упоительная музыка – музыка уверенно нарождающегося романтизма! Пусть в музыкально-драматургическом аспекте эти длинноты порой и кажутся уязвимыми, всё же для конца второго десятилетия XIX века с позиций цельности сквозного развития действия партитура выстроена композитором новаторски смело и впечатляюще динамично. Развернутые ансамблево-речитативные номера в этой опере образуют тот важный смысловой каркас, на котором прочатся величественные по мелодике, но при этом поразительно «мелкотехничные», словно в опере барокко, «сложносочиненные» по своей форме арии персонажей. И этой чрезвычайно сложной дорóгой дирижер уверенно четко ведет и музыкантов, и певцов, и нас, слушателей, при этом ни на шаг не сбиваясь с пути и впервые пролагая его в немецком ландшафте, ведь до нынешнего года эта партитура в Германии никогда не звучала!

Именно поэтому музыка, голоса и мастерство певцов смогли воплотиться в ту заветную мечту, ради которой и стоило предпринять весьма длинный путь из России на просторы федеральной земли Баден-Вюртемберг! Именно поэтому под журчание кристально чистых вод горной реки Энц на севере Шварцвальда (Черного леса) и стоило услышать кристально чистую и светлую музыку «Бьянки и Фальеро»! Афиша анонсировала эту премьеру как полноценную театральную постановку, сообщая, что у нее есть режиссер, сценограф и художник по костюмам, которыми в одном лице предстал итальянец Примо Антонио Петрис – имя абсолютно новое и неизвестное для нас. Но в итоге получился банальный костюмированный концерт из серии «пойти влево-вправо, красиво встать по центру и статуарно замереть в вялых фигурациях хоровой массовки». Вся сценография этого концерта – четыре огромных картинных рамы, из которых вполне чинно выходят персонажи, а также два наклонных клина-пандуса и два пластиковых манекена.

Красный мужской в сценах Бьянки – словно контраст огня мужского начала и безмятежного спокойствия женского (bianca по-итальянски как раз и значит «белая»). Белый женский манекен в сценах Фальеро – словно призрачная меланхолия главного героя, попавшего в капкан ситуации и могущего потерять не только любимую, но и жизнь. Но для такой романтической оперы эти режиссерские аллюзии заведомо брутальны и примитивны. Костюмы словно взяты из подборки и взывают к эклектике постмодернизма, слава Богу, достаточно мягкого, не агрессивного, а банальные слайды с узнаваемыми артефактами венецианской принадлежности, проецируемые на экран заднего плана посреди сцены, лишь вызывают улыбку. Что и говорить: на этот раз бюджетный проект с точки зрения постановки потерпел фиаско. Надуманная сценическая абстракция явно была чужда романтическому аромату музыки Россини, да и в Венецию, где локализован сюжет оперы, мы так и не попали…

А должны были, ведь либретто Феличе Романи переносит нас именно туда – в Венецию XVII века, поглощенную войнами, заговорами, предательствами и катаклизмами политики. На пути счастья Бьянки, дочери сенатора Контарено, и полководца Фальеро неожиданно встает решение отца выдать дочь за сенатора Капеллио. Главные герои, пройдя через испытания, сохранив верность друг другу, столкнувшись с отцовским деспотизм Контарено и познав благородную уступчивость Капеллио, в финале оперы закономерно соединяются. Но перед этим Фальеро, одержавший победу на врагом и «увенчанный лаврами», предстает перед Советом Трех по ложному обвинению в измене Республике. Смелые показания Бьянки, затрагивающие ее честь, но данные в защиту Фальеро, в благоприятном исходе событий играют далеко не последнюю роль, а сцена Совета Трех становится яркой кульминацией оперы.

Внимая всем слухом этой продукции в Бад-Вильдбаде и абсолютно оставаясь равнодушным к ее визуальному ряду, я всё время вспоминал роскошный спектакль в Пезаро 2005 года (третье обращение, но вторую оригинальную постановку на родине Россини), и это сразу же примиряло с действительностью. Несомненно, большим плюсом нынешнего спектакля стал не менее сильный и добротный, чем в Пезаро состав исполнителей главных партий, и не только как певцов, но и как артистов, ибо без их самоотверженного драматического перевоплощения в этой, в сущности, «никакой» постановке мне, как зрителю, было бы совсем плохо. Итальянка Чинция Форте в партии Бьянки – как раз и есть пример типичной профессиональной добротности, но при постоянном недобирании буквально на йоту и в интонировании, и в пластичности звукоизвлечения, и в колоратурной эквилибристике, и в покорении высоких нот. В этом я неоднократно убеждался, слушая ее в разные годы в Пезаро, в этом убедился и сейчас, но на ее финальной головокружительной арии у певицы словно открылось второе дыхание, и в душе меломана, а не критика, она всё-таки смогла оставить приятный след.

Соответственно в партиях Контарено и Капеллио высочайший класс вокального музицирования и стилистической выучки продемонстрировали довольно маститый и опытный американский тенор Кеннет Тарвер и молодой, начинающий казахский бас-баритон Бауржан Андержанов, имя которого в наших заметках уже фигурировало. Партия Контарено весома и тесситурно сложна, но и партия Капеллио, не относящаяся к главным, лишенная собственной арии, но при этом ансамблево-насыщенная, к разряду «кушать подано» также не относится. И в ее постижении, несомненно, чувствовалась закалка Россиниевской академии в Пезаро, через горнило которой Бауржан Андержанов прошел в 2012 году, с большим успехом исполнив партию Лорда Сиднея в молодежном «Путешествии в Реймс».

Через школу Пезаро прошла и наша соотечественница Виктория Яровая, но это случилось тремя годами раньше, и я очень хорошо помню ее Маркизу Мелибею в той же самой молодежной постановке. Если партия Контарено, несомненно, сложна, а партия Бьянки сложна и масштабна вдвойне, то еще более масштабная партия Фальеро, предназначенная контральто-травести, да, к тому же, с прописанной в ней колоратурой, сложности представляет не иначе как «в квадрате»! Голос Виктории Яровой – не контральто, поэтому сравнивать ее интерпретацию партии Фальеро с интерпретацией выдающейся итальянской певицы-контральто наших дней Даниэлой Барчеллоной, которую мне довелось слышать в Пезаро в 2005 году, просто нельзя.

Виктория Яровая идет своим собственным, но при этом стилистически правильным и верным путем. И первой ее пробой пера в россиниевском брючном репертуаре в 2010 году в Пезаро стала партия Сивено в «первенце» композитора «Деметрио и Полибио». К слову, пезарские «Бьянка и Фальеро» 2005 года и «Деметрио и Полибио» 2010 года доступны сегодня на DVD, и будем надеяться, что на рынке музыкальной аудиопродукции со временем появится и CD-запись нынешнего исполнения в Бад-Вильдбаде. Пять лет назад в Пезаро голос певицы был достаточно высоким колоратурным меццо, но за последние пять лет он заметно погустел, приобретя обертональную матовость нижнего регистра, а это значит, что сегодня для партии Фальеро Виктория Яровая определенно созрела. Ее феноменально чувственная интерпретация в сочетании с добросовестно «выпеваемой» в быстрых темпах колоратурой, наполненные глубокой и искренней страстью речитативы, непрерывная на всем протяжении роли драматическая кантилена (что особенно подкупает и в интимно-лирических сценах с Бьянкой), а также уверенно-связное звучание голоса наверху убеждают в этом однозначно.

Выходная каватина, дуэт с Бьянкой перед финалом первого акта, дуэттино с Бьянкой в начале второго и, наконец, развернутый – самый ударный! – номер второго акта (№ 9), после которого идет квартет с хором (№ 10), – вот составляющие партии Фальеро, и это не считая обстоятельно развернутых речитативов и участия в ансамблях обоих финалов. В сложносоставном № 9 с хором у Фальеро – сцена и вторая каватина, речитатив после каватины, ария и речитатив после арии. Всё это требует огромного психологического напряжения и вокальной выносливости, и всё это у певицы есть. Присутствуя на спектакле в Бад-Вильдбаде, просто невозможно было не порадоваться заслуженному успеху нашей соотечественницы и не испытать чувство гордости за то, что сегодня русские певцы активно поют на Западе не только традиционный, но и стилистически непростой и весьма прихотливый россиниевский репертуар.

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru