Интервью с Александром Самоилэ

Интервью с Александром Самоилэ
Оперный обозреватель

Сегодня мы предлагаем вниманию читателей нашего журнала второе из серии интервью, взятых в Кишиневе, в период проведения 18-го международного фестиваля «Приглашает Мария Биешу». Наш гость – известный молдавский дирижер со всесоюзной, а ныне с международной репутацией, народный артист Молдавии Александр Самоилэ.

Александр Григорьевич, рады встречи с Вами, оперным дирижером, на страницах нашего журнала, специализирующегося сугубо на оперной проблематике.

Со своей стороны я с удовольствием обращаюсь к российским любителям оперы, и в особенности на страницах оперного журнала. Прекрасно, что есть такое издание, как ваше. В советские годы не было своего журнала, узко посвященного вопросам оперы, – и это было большим упущением. Но сказать, что оперной темой не занимались вовсе – совершенно невозможно. Уровень профессиональной музыкальной критики в СССР был очень высоким. Когда я работал главным дирижером Молдавской оперы, я всегда имел возможности приглашать критиков из Москвы и Ленинграда на наши премьеры – чтобы было объективное, независимое мнение, ответственная оценка нашей деятельности. Например, на постановку «Дона Карлоса», которую у нас здесь делал Георгий Александрович Товстоногов, съехался целый консилиум критиков, и было большое обсуждение, было очень интересно – на это имелись деньги, это все финансировалось государством. Потом результаты этих дискуссий, обсуждений, публиковались в солидных изданиях – о таком сегодня мы можем только мечтать!

Я не сторонник того, чтобы все ругать в нашем прошлом, в особенности, что касается нашего дела – оперы, классической музыки. После падения железного занавеса многие страны испытали настоящий бум классической музыки, и в особенности оперного искусства – и связан он был, прежде всего, с тем, что в Европу и Америку хлынуло огромное количество высококлассных музыкантов. Примеров тому – масса. Причина этого в том, что в СССР уровень музыкальной культуры, уровень образования в области академической музыки был очень высок.

В советские годы, при коммунистах, которых мы все сегодня дружно осуждаем, внимание к культуре было несравнимо большим, нежели сейчас. Я приведу Вам один пример из советской жизни. Будучи здесь главным дирижером, я ставил «Пиковую даму» вместе с известным ленинградским режиссером Юрием Александровым. Именно он мне присоветовал молодых ленинградских художников Вячеслава Окунева и Ирину Пресс – сначала на эту постановку, а затем, после удачного сотрудничества, они остались здесь на постоянной основе не на один год. За две недели до премьеры Окунев приходит ко мне и говорит, что нашел интересное решение интермедии «Искренность пастушки», но для его воплощения нужно немного-немало сорок тысяч рублей – почти по либретто Модеста Чайковского. По тем временам это были сумасшедшие деньги! И, тем не менее, руководство республики выделило нам эти средства, хотя они не были запланированы ни в каком бюджете. Первый секретарь ЦК компартии Молдавской ССР всегда присутствовал на наших премьерах, а когда, например, ставил Товстоногов, он приходил и на репетиции. «Пиковая дама», на которую нашло партийное руководство республики сакраметальные сорок тысяч, имела оглушительный успех. Этот спектакль мы вместе с «Нормой» и «Силой судьбы» вывозили в Москву и Ленинград. В Ленинграде мы гастролировали целый месяц на сцене Кировского театра и нас попросили еще остаться.

Я не хочу быть неправильно понятым, что я выступаю за реставрацию СССР, за возврат к прошлой жизни. Нет, конечно, поскольку было много и негатива в той действительности. Один из важнейших негативных моментов – наша закрытость от остального мира: ни я, ни мои дети не имели бы той международной карьеры, что имеем сейчас, останься система прежней. Но и забывать, перечеркивать то хорошее, что было, тоже неправильно. Таких трудностей, какие сегодня переживает классическая музыка в Молдавии, в других бывших союзных республиках – такого раньше не было: сравнение не в пользу нынешних времен и ответ напрашивается сам собой. Музыканты, певцы в Молдавии ведут сейчас очень трудную жизнь: наша профессия, если хочешь добиться качества, требует очень много сил и времени, и ни на что другое, в том числе на какие-то еще способы зарабатывания денег времени не остается. А раньше у людей не существовало проблем как дожить для следующей зарплаты, существовало другое – борьба за спектакли, за то, чтобы выйти на сцену.

Вы много лет возглавляли Молдавскую оперу. Как бы Вы могли охарактеризовать творческий портрет театра?

Весь Верди и Пуччини с Биешу в главных партиях был поставлен здесь мной. Сейчас я могу больше интересного рассказать о том, что было, чем о том, то есть. Хотя проскальзывает постоянно в прессе, что «золотой век» Молдавской оперы – это 1980-е годы, как раз когда я был главным дирижером, я не считаю, что существование в Кишиневе такого театра было только моей заслугой. Если бы до меня не были заложены серьезные основы, если бы я не получил в руки уже воспитанный коллектив, то я бы мало, наверно, что смог сделать.

Театр создавал дирижер Леонид Федорович Худолей, ученик Голованова, его ассистент. Без этого человека у нас вряд ли бы что-то получилось в 80-е годы, потому что он собрал блестящую команду певцов всесоюзного уровня – у него здесь пели тенор Василий Третьяк, впоследствии ставший многолетним премьером Киевской оперы, блистательный баритон Курин и другие. Худолей заложил стиль, метод работы театра. Поэтому когда я пришел в театр из филармонии, у меня была проблема, как удержать этот высокий уровень, не дать театру покатиться вниз.

Я не слишком хотел идти в театр – все дирижеры помешаны на симфонической музыке, потом всегда существует боязнь театральных интриг. Я много дирижировал в филармонии, у нас было очень много знаменитых гастролеров, и я всего за два года работы накопил колоссальный репертуар. Еще не началась эмиграция, и оркестр филармонии был в блестящей форме – я был совершенно счастлив, работая там. В 1980 году театру дали новое, огромное здание – нужно было расширять репертуар, ставить новые спектакли, думать о привлечении публики и пр. Меня вызвали в ЦК и предложили новое назначение в театр – я не сразу согласился, но потом все же перешел в театр, о чем не жалею теперь. Моя первая продукция здесь – это «Сила судьбы» Верди, знаковое для меня произведение – я стал оперным дирижером. Я был до того симфоническим дирижером и пришел в театр без репертуара. В театре к тому времени было пять дирижеров, которые мне в отцы годились. Я ни у кого не отобрал ни одного спектакля – моими были только вновь поставленные продукции. У меня была хорошая поддержка в руководстве республики, проблем с финансами мы не знали. Кроме того, в театре был прекрасный директор Аурелиан Данилэ, впоследствии он трудился на дипломатическом поприще, - поэтому мы меньше четырех премьер в сезон не делали, а в один год у нас было семь премьер! Сейчас же на 50-летие театра в 2007 году было выпущено три премьеры (и опера, и балет) – и об этом говорят как о великом достижении.

Я, наверно, не имею право критиковать кого-то, поскольку я покинул республику в трудные годы, в 1990 году. Я уехал из Молдавии из-за семьи: у меня две дочери – Анна, теперь уже известная певица (сопрано Анна Самуил – А. М.), и Татьяна, скрипачка, дети были музыкально одаренными, их надо было учить, думать об их будущем, Советский Союз рушился – как-то надо было устраивать свою жизнь. Если бы я тогда не уехал, не бросил театр, не стал зарабатывать деньги, мои дочери не добились бы сейчас того, что они имеют. Критиковать я не буду. Но сравнения напрашиваются сами собой.

Со своей стороны я связей с театром не терял, старался помогать труппе, чем мог – устраивал им зарубежные ангажементы. Именно по моим протекциям Молдавская опера очень много гастролировала по Европе: в Великобританию, например, ездили неоднократно, больше десяти лет подряд, по два раза в сезон – и это удержало театр от того, что он вовсе не прекратил свое существование. И до сих пор у меня болит душа за родной театр. Слава Богу, существует этот фестиваль, который двадцать лет назад мы с Биешу вместе задумывали, она меня приглашает, и я имею возможность встретиться с родной публикой.

Власти совершенно глухи к проблемам оперного театра – Вы сами видели, на открытии фестиваля с таким статусом, единственного международного музыкального форума в Молдавии, из высшего руководства республики не было никого! Такое в советские годы было просто немыслимо! Такое сложное, многослойное искусство как опера всегда нуждается в государственной поддержке, оно не может быть самоокупаемо – это известно. Кроме того, еще Мольер сказал, что искусство расцветает при сильной власти. У нас в Молдавии на сегодняшний день совершенно нет предпосылок для возрождения полноценной жизни оперного театра и классической музыки вообще.

Расскажите о Вашем сегодняшнем дне.

Я живу в Анталии, ставлю оперы во всех оперных театрах Турции. И одновременно с прошлого года я - главный дирижер Одесского театра оперы и балета. В Турции шесть оперных театров – в Стамбуле, Анкаре, Анталии, Измире, Мерсине и Самсуне, а также более десяти симфонических оркестров. Стамбульский фестиваль – один из известнейших и богатейших фестивалей в мире, он проходит в июле. В этом году там, например, был среди прочих Риккардо Мути с Венским филармоническим оркестром. В этом году на Стамбульском фестивале я делал премьеру оперы Моцарта «Заида» на территории знаменитого султанского дворцового комплекса «Топкапы» - то есть именно там, где и разворачивается сюжет оперы, в исторических декорациях. Успех был оглушительный – билеты раскупили через Интернет еще за три месяца до премьеры.

Культурная жизнь Турции сейчас на большом подъеме. И для нас это просто невероятно – особенно в контексте нашего предыдущего разговора. Открываются новые театры, создаются новые оркестры. Светская культура в Турции, в особенности европейская культура, европейская музыка здесь сравнительно молоды – это началось только в 1920-е годы, при Ататюрке. Именно он в Софии увидел «Тоску» и был совершенно пленен оперным искусством, и сделал все, чтобы привить это искусство на турецкой земле. Интеллигенция восприняла это на ура, и сегодня в Турции есть многочисленная публика, которая интересуется западным искусством, в частности, с наполняемостью оперных театров проблем не бывает. Например, в Стамбуле я как-то поставил «Электру» Рихарда Штрауса – сложнейшее произведение экспрессионизма. Девять спектаклей подряд прошли с аншлагами в двухтысячном зале – исполнялось, разумеется, на немецком языке.

В часе езды от Анталии есть античный театр Аспендос на пятнадцать тысяч зрителей, построенный императором Траяном – он один из немногих, сохранившихся практически в первозданном виде. Ежегодно в июне там проходит международный оперный и балетный фестиваль. Там гениальная акустика, работать там одно удовольствие. В Аспендосе гастролировали «Ковент-Гарден», Пражская опера, берлинская «Комише-опер», Мариинский театр. На будущий год я буду ставить там «Медею» Керубини.

В древнем Эфесе, неподалеку от Измира, также проводят международные фестивали. Там два театра – камерный на восемьсот мест, там я неоднократно дирижировал Моцартом и Вивальди, и большой на двенадцать тысяч. В 2000 году к юбилею христианства я ставил там по заказу немецкого посольства ораторию Мендельсона «Павел», что было очень символично, ибо апостол проповедовал именно в этих землях. Я сам порой не верю в происходящее – это делается в стране, в которой, казалось бы, совсем другие культурные традиции. Причем ставятся не только популярные итальянские оперы – идет Штраус, Яначек и пр. В Турцию в последние годы приезжают и русские режиссеры: Дмитрий Бертман ставил в Стамбуле «Князя Игоря», Александр Титель – в Анталии «Сельскую честь», «Богему», «Паяцев», Юрий Александров делал постановки «Сказок Гофмана» в Измире и в Анкаре. В Анталии в этом сезоне я поставил четыре оперы – «Тоску», «Русалку» Дворжака, «Заиду» и «Иоланту».

Труппы укомплектованы местными кадрами?

Есть местные певцы, есть и приглашенные из-за рубежа. В Турции много внимания уделяют музыкальному образованию, неплохо готовят и вокальные кадры. Много для этого сделала в свое время великая Лейла Генчер, когда, завершив свою блистательную карьеру, вернулась на родину и активно преподавала, приглашала западных педагогов в Турцию, устраивала мастер-классы, конкурсы, занималась поиском талантов и воспитанием вокальной молодежи. И это дало свои результаты.

А что происходит в Одессе?

Одесса – удивительный город, и театр там – фантастический. Сейчас там закончилась многолетняя реставрация, и здание находится в превосходном состоянии, это просто сказка! Театр получил статус национального – а это другое финансирование, другие зарплаты – на это уже можно жить. Я там проработал пока только один сезон, в котором поставил «Турандот» - спектакль привлек к себе огромный интерес, внимание всего города – и самой неординарной постановкой, и спорами относительно того, кому петь премьеру.

Мне там очень интересно, потому что в театре есть необыкновенно талантливая молодежь. В Одессе ведь прекрасная консерватория имени Неждановой, откуда вышли многие звезды прошлого и сегодняшнего времени – Руденко, Олейниченко, Бурчуладзе, Кит, Огренич, Гулегина и многие-многие другие. И сегодня там очень хорошие певцы, очень красивые голоса, талантливая молодежь, жаждущая работать – это, конечно, очень привлекает, вдохновляет. То же самое могу сказать об оркестре – пока не все получается, но есть желание работать, и работать много. Вся концентрация сил, энергии у них направлена на достижения качества, высокого результата. Потом еще один фактор привлекательный – это своя среда, где можно общаться на русском языке, где все тебе понятно с полуслова, где не нужно напрягаться, прежде чем понять или сказать что-то: общий менталитет, общая культура, те же традиции. Еще важный момент – с первого контакта я нашел полное взаимопонимание с творческими коллективами, с людьми в этом театре. А это дорогого стоит!

Но посмотрим, как все получится. Как сказал мне еще давно один английский импресарио: «Ты не сможешь сделать большую карьеру в Восточной Европе: там постоянные революции». Ситуация на Украине похожа во многом на ситуацию в Молдавии – та же нестабильность, непредсказуемость. Я как раз начал там работать, когда были президентские выборы: нехотя уходил Ющенко, в остром противостоянии находились Янукович и Тимошенко. И на театре это тоже отражается: постоянная чехарда с директорами, а это означает, что многие организационные вопросы, финансовые вопросы невозможно решить. Тот директор, который меня пригласил в Одессу работать, - его уже нет, сейчас в театре исполняющий обязанности, а будет еще третий директор вскоре. У меня контракт до Нового года – что будет дальше, непонятно. Хотелось бы, конечно, чтобы все получилось там, потому что Одесса – это уникальный город, с мая по сентябрь там полно публики, европейцев, американцев много, театр переполнен: вот, пожалуйста, почва для грандиозного оперного фестиваля. Театру нужны и музыкальный, и хозяйственный, административный лидеры, потому что его трудности имеют объективный характер – десять лет театр находился на реставрации, не было своей сцены, не было репертуара, труппа почти распалась. Теперь надо весь механизм восстановить. А музыкальные ресурсы есть – есть талантливая и жадная до работы молодежь.

Каковы Ваши репертуарные предпочтения?

Так сложилось, что мне приходится дирижировать в абсолютном большинстве случаев итальянской оперой. И в советские годы в Кишиневе я ставил преимущественно итальянский репертуар, и позже. «Times» во время гастролей в Англии даже назвала меня аутентичным пуччиниевским дирижером. Честно говоря, это меня уже давно не радует. Я очень люблю итальянскую оперу, мне это близко, у меня это получается. Но мне хочется дирижировать разной музыкой. Отсюда мое обращение к Штраусу, к Вагнеру. Когда оркестр Бухарестского радио пригласил меня на открытие сезона, я сделал целиком программу из вагнеровских фрагментов и был просто счастлив. Я с огромным удовольствием делал «Электру» - это совершенно другой музыкальный мир, другое мышление. Я уже не говорю о русской музыке, по которой я очень скучаю. И поэтому я всегда был рад участвовать в фестивале «Ирина Архипова представляет», где была возможность дирижировать русской музыкой. Как я уже говорил, в Турции я с огромным удовольствием поставил «Иоланту», на следующий сезон хочу сделать «Алеко». Я чувствую острую необходимость дирижировать не только итальянской музыкой.

А из русской музыки, что любите больше?

Все люблю. Я начинал в Перми, в этом театре традиционно в репертуаре присутствуют все оперы Чайковского, и впервые именно там я встретился со многими из них и полюбил на всю жизнь. Там же я работал над «Снегурочкой» Римского-Корсакова и у меня было настоящее потрясение от встречи с этой музыкой, с ее глубокой философией.

Молдавская опера вскоре дает премьеру «Царской невесты». Считаете это хорошим выбором?

Против «Царской невесты» трудно что-то возразить – там гениальная драматургия, дивная музыка. Думаю, что после такого большого перерыва в обращении к русской опере, это неплохой выбор – опера певческая, красивая, очень живая – мне импонирует это название.

Почему на Западе русская опера не слишком популярна?

Я думаю от недопонимания эстетики. Есть на Западе тенденция показывать русскую оперу совершенно в другом виде, чем мы это себе представляем. Это связано с их менталитетом, с их представлением о русской опере. И это искаженное представление активно культивируется. Вот пример: в 2007 году в Зальцбурге был поставлен «Евгений Онегин», моя дочь пела там Татьяну, спектакль записан на DVD и уже широко известен. На сцене – брежневская эпоха, западно-украинское село, внук закапывает няню, Ларина – буфетчица в грязном халате и все в таком духе. У этого спектакля есть своя логика, выстроена своя драматургия, которая безотказно бьет – режиссера нельзя назвать бездарем. И что же в результате? Выходят люди со спектакля и говорят: «Смотри, какое занятное либретто написал Пушкин для Чайковского». К сожалению, оперы Чайковского, по крайней мере, самые популярные из них, достаточно легко поддаются такого рода перелицовкам. А вот такое рафинированное мышление, как в «Снегурочке» - очень сложно извратить и развернуть так же, как это можно сделать с «Онегиным» - и это, наверно, к счастью для русской культуры.

Существует мнение на Западе, что поставить русскую оперу в классических традициях – это будет провал, это никому не интересно. А вот на такие поделки западная публика идет, и охотно – вот еще в чем проблема. Я не призываю воспроизводить на сцене все время они и те же клише, одни и те же постановки. Но, ставя современно, нельзя допускать искажения сути произведения. Решающим здесь являются вкус и степень талантливости создателей спектакля. Действительно, настоящее искусство должно потрясать, но шок тоже может быть разным.

Беседовал Александр Матусевич
Кишинев, сентябрь 2010 г.

На фото:
Александр Самоилэ

0
добавить коментарий
ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ
МАТЕРИАЛЫ ВЫПУСКА
РЕКОМЕНДУЕМОЕ