Знаменитую лирико-колоратурную диву Эдиту Груберову с полным правом можно назвать уникальным словацким феноменом исполнительского стиля бельканто. Число ролей, спектаклей, а также концертных исполнений опер, спетых этой мастерицей вокала за всю ее впечатляющую карьеру на сценах известных мировых театров и концертных залов, конечно же, огромно. И нынешнее концертное исполнение «Роберто Деверо» Доницетти на сцене Польской национальной оперы в Варшаве, на первый взгляд, следовало бы отнести к разряду «рядовых», назвать одним из многих. Однако, помня о славных шопеновских традициях этого благословенного места, свято культивируемых и по сей день, нельзя забывать и о том, что Варшава, явно не лидирует в списке европейских оперных столиц. Что ж, так сложилось исторически – и это вполне объективная реальность, поэтому событие, состоявшееся 26 июня нынешнего года, представляется для Варшавы чрезвычайно важным и далеко не рядовым. Если год назад Эдита Груберова впервые вышла на подмостки главного музыкального театра Польши в оркестровом рецитале, то на этот раз певицу можно было услышать здесь в одной из ее коронных ролей: перед варшавской публикой наша героиня предстала в облике английской королевы Елизаветы I – и этот вокальный образ, несомненно, входит в сокровищницу итальянского бельканто.

В обоих концертных проектах – прошлогоднем и нынешнем – был задействован Оркестр Польской национальной оперы, а руководящее место за его дирижерским пультом было отдано украинскому маэстро Андрию Юркевичу.

Давно подмечено, что в творчестве Эдиты Груберовой полные концертные исполнения опер занимают весьма солидное место: многие из них, к огромной радости меломанов, непосредственно «вживую» записаны на CD и составляют заветную и весьма трепетную часть их аудиоколлекций. И каждый раз, находясь в зале в качестве непосредственного слушателя или прослушивая эти «живые» записи, уютно устроившись в домашнем кресле, невозможно не восхищаться творческим долголетием певицы, ее всё еще в целом невероятно впечатляющей высокопрофессиональной вокальной формой. Справедливо и другое наблюдение: несмотря на объективную неизбежность возрастных изменений, претерпеваемых голосами всех без исключения академических певцов, именно на концертных исполнениях опер Эдита Груберова в последние годы производит наиболее яркое впечатление – она буквально зажигает публику, доводя накал эмоциональных переживаний зала до точки кипения. И на «Роберто Деверо» в Варшаве всё это мне удалось испытать на себе в полной мере. В верхнем регистре и на середине голос певицы звучит технически уверенно и интонационно чисто, заставляя обращаться в слух и поистине замирать от «физиологически-акустического» удовольствия, от наслаждения выверенной филировкой и отделкой вокальных нюансов, психологически расцвеченных при этом весьма убедительно. Должен признаться, в эти счастливые мгновенья уже просто невозможно «стоически» оставаться беспристрастно критичным к возрастным «особенностям» звучания голоса исполнительницы в нижнем регистре – и это лишь единственное, в отношении чего, собственно, и может быть направлен «выпуск критических стрел». Лишь иногда певице в полной мере удаются на низах истинно вокальные драматические краски, но гораздо чаще она прибегает, если так можно выразиться, к преимущественно драматической вокальной речитации. При этом очень важно, что выхода за границы сферы бельканто, тем не менее, не происходит: в целом всё воспринимается очень сбалансировано и удивительно органично. Конечно же, здесь сказываются и немалый певческий опыт, и почти инстинктивное артистическое чутье, и пропущенная через собственную творческую индивидуальность певицы культура владения стилем бельканто – именно поэтому творческому кораблю больших мастеров всегда присуще большое и длительное творческое плавание. Эдита Груберова – одна из тех, кто в этом безоговорочно убеждает.

В концертных исполнениях эту певицу мне приходилось слышать дважды: в первый раз – в 2005 году на сцене Венской государственной оперы (в партии Нормы в одноименной опере Беллини). Понятно, что вокальные возможности Груберовой образца 2005 года и Груберовой образца 2011 года не следует даже и пытаться сопоставлять. Однако важно понимать одну простую вещь: и сегодня эта певица всё еще по-прежнему остается величайшим интерпретатором репертуара бельканто, художником, вобравшим в себя всю мудрость мастерства, приобретенного за годы своей феноменальной карьеры. И сегодня она всё еще способна дать фору иным номинальным интерпретаторам бельканто, которые не способны «вылепить» из своего голоса и четверти того, что в состоянии сделать она! Лично я в обоих названных случаях собственного «живого» восприятия концертных выступлений певицы, разделенных интервалом более шести лет, каждый раз просто испытывал на себе какую-то неведомую магию ее творческого гипноза, ее харизматически яркой творческой личности – и каждый раз у меня не возникало ни малейшего сомнения, что я имею дело с уникальным вокальным явлением. На этот же раз, после педантично академичных интерьеров зрительного зала Венской оперы, несколько необычным выглядело лишь то, что царственная примадонна итальянского бельканто выступала в достаточно скромном – если не сказать аскетичном – убранстве главного зала Польской национальной оперы (зала Монюшко). Следует заметить, что в последний раз здание театра восстанавливалось после войны по проекту Богдана Пневского в 1945 – 1965 годах, причем, сами объемы нового строения, его вмещающие пространства были значительно расширены. Восстановление было неизбежным, так как после бомбардировок 1939 года от театра уцелел практически один лишь его классический фасад. И если внешние архитектурные очертания были воссозданы вполне «узнаваемо» и выдержаны в первоначальном проектировочном стиле итальянского архитектура из Ливорно Антонио Корацци (театр возводился в 1825 – 1833 годах), то уже в XX веке внутренние интерьеры театра подверглись современной перепланировке и переосмыслению дизайна. Нынешняя вместимость главного зрительного зала составляет 1828 человек. Есть у театра также и камерная сцена – помещение, рассчитанное на 248 посадочных мест (зал Млынарского).

Когда после монументального классического величия внешнего архитектурного облика Польского национального оперного театра попадаешь внутрь, то убранство интерьеров его зрительской части создает неожиданный, но, в целом, очень позитивный визуальный контраст. Когда же после по-настоящему сильных и «прочувствованных» дизайнерских впечатлений обширнейшей зрительской части, наконец, занимаешь свое место в партере зрительного зала, то контраст непритязательно демократичной «клубной простоты» этого помещения сначала вызывает искреннее изумление, отчасти, даже смятение: хотя залу и присуща традиционная партерно-ярусная структура расположения мест, с привычным классическим академизмом убранства и планировки театра XIX века она не имеет ничего общего. Нет и ожидаемого расписного плафона потолка с непременной центральной люстрой: всё освещение создается сложной системой рассредоточенных по залу светильников, а рельеф самого потолка поразительно напоминает… лунную поверхность с многочисленными кратерами. Но в тот момент, когда гаснет свет, хор и оркестр Польской национальной оперы занимают свои места на подиуме приподнятой оркестровой ямы (естественном продолжении сцены), а с первыми взмахами дирижерской палочки маэстро Юркевича рождается подлинно прекрасная музыка увертюры, смешанные «впечатления места» полностью вытесняются восторженными впечатлениями музыки. Оркестр театра впервые обращается к этой оперной партитуре Доницетти, но сразу становится очевидным: подготовительная работа, проделанная дирижером, начинает приносить свои творческие дивиденды с самых первых тактов. Когда в начале оперы изумительно красиво вступает женский хор придворных (хормейстер – Богдан Гола), понимаешь, что впереди тебя ждет еще немало волнующих вокальных моментов и что акустические условия этого зала весьма и весьма благоприятны. И первый же выход Анны Любаньской в партии Сары (единственной певицы из четверки ангажированных исполнителей на главные партии, являющейся постоянной солисткой этого театра) сразу же заставляет отнестись к названной исполнительнице со всей серьезностью. Ее красивое сочное меццо-сопрано просто не может оставить равнодушным, а партия в целом, представленная певицей, является несомненной вокальной удачей, хотя, возможно, иногда (но этих моментов немного) голосу и недостает требуемой подвижности и легкой изящности.

Переходя к мужским голосам, сначала остановимся на достаточно сильном в профессиональном отношении (а не докучливом, как это нередко случается) составе певцов-компримарио: просто нельзя не отметить, что польские исполнители из своих вспомогательных партий сумели-таки создать маленькие, но весьма притягательные «вокальные картинки». Душка-тенор Матеуш Зайдель предстал в образе Лорда Сесила, бас Адам Палка – в образе Сэра Гвальтера Рэйли, а основной ролью, которую примерил на себя бас Патрик Римановский, стал Слуга Ноттингема. Этот певец «по совместительству» также «закрыл» еще и партию Пажа королевы (впрочем, последняя – вовсе и не партия, а всего лишь одна реплика-объявление, предваряющая выход королевы Елизаветы в первом акте). В качестве протагониста в этой опере Доницетти (напомним, что ее полное название – «Роберто Деверо, или Граф Эссекс») выступил сербский тенор Зоран Тодорович. Это певческое имя известно в оперном мире достаточно хорошо, и до недавнего времени оно прочно ассоциировалось с чисто лирическим высокотесситурным репертуаром или с репертуаром романтического бельканто. Но, похоже, певец всё же сделал ошибку, поспешив перейти на драматические (лирико-драматические) партии: к примеру, в прошлом году я был крайне удивлен, услышав его на фестивале «Sferisterio» в Мачерате в партии Дона Альваро в «Силе судьбы» Верди. Подобный репертуарный зигзаг, конечно же, не замедлил привести к тому, что тембр голоса певца на сегодняшний день приобрел тяжелое, «металлизированное» звучание, утратив былую подвижность и полетность. И хотя нынешнее концертное исполнение неизбежно выявило все эти метаморфозы, а голос исполнителя на верхней границе диапазона его партии заметно утратил свою былую изящность и легкость, в целом, не считая единичных «несанкционированных покрикиваний», певец выглядел вполне уверенно и достойно, хотя не покидало ощущение, что слишком уж формально и схематично. Но особо теплые слова, касающиеся представителей мужского исполнительского цеха, хочется сказать в отношении южнокорейского баритона Сангмина Ли, выступившего в партии герцога Ноттингема. Это имя для меня как для слушателя – абсолютно новое, но с первого же появления на сцене певец просто покорил своей роскошной благородной кантиленой, удивительно осмысленным интонированием, богатством вокальных и психологических красок. Да и чисто технически этот исполнитель оснащен весьма и весьма фундаментально.

Итак, через 174 года после мировой исторической премьеры на сцене неаполитанского театра Сан-Карло, опера «Роберто Деверо», наконец, прозвучала в наши дни и в стенах Польского национального оперного театра. Как известно, «Роберто Деверо» принято считать последней оперой так называемой «трилогии Тюдоров», принадлежащей перу Доницетти. При этом, постоянно забывая еще об одной опере композитора под названием «Кенильвортский замок» (1829), сюжет которой также связан с Елизаветой I, мы всегда традиционно выстраиваем следующий хронологический ряд оперных названий: «Анна Болейн» (1830), «Мария Стюарт» (1834 – 1835), «Роберто Деверо» (1837). Вся эта знаменитая тройка опер Доницетти Эдитой Груберовой, конечно же, была неоднократно спета на сценах многих театров и концертных залов мира, а также запечатлена на аудио- либо видеоносителях. Действительно, в партиях английских королев – Анны Болейн и Елизаветы I, ослепительная королева бельканто Эдита Груберова своими трактовками поистине затмевает сами эти исторические прототипы, к тому же, весьма вольно истолкованные либреттистами. И этот тезис надо воспринимать не просто, как эффектный рекламный слоган, а как признание выдающихся творческих заслуг певицы. Для этого есть все основания, ведь королева бельканто Эдита Груберова по-прежнему не устает удивлять нас и восхищать силой своего вдохновенного искусства…

На фото:
Здание Польской национальной оперы в Варшаве
После концертного исполнения "Роберто Деверо": Эдита Груберова и Андрий Юркевич
Эдита Груберова

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru